Вода и кораблики

– Дед, что ты! Это же такая прекрасная штука!

– Я знаю, мил друг, кака така она прекрасная.

Цию внимательно посмотрел на него. Помялся.

– Дед, мы… чувствуем себя виноватыми. Что слышим. Ты не сердись на нас, пожалуйста. Хорошо?

– С чего ты взял, что на вас? – улыбнулся Коль. – На себя.

– И на себя не надо. Когда ты вернулся сегодня из лесу, мы почувствовали…

– Черт бы вас побрал.

Цию кивнул и, вновь приоткрыв дверь, крикнул внутрь:

– Эй! Хватит париться, смертные! Дед зовет на прогулку!

И Сима вышла, будто стояла у порога и ждала, когда позовут.

Белки, белки! Медведи, куницы, лисицы… кобылицы… Девицы. Черт!

– Не на прогулку, а дрыхнуть пора! – угрюмо поправил Коль.

– Мы чуток проветримся и рухнем, – пообещала Сима. – А кстати, дед, ты ведь озеро обещал показать. Может, прямо сейчас? Светло ведь. Я такой ночи никогда в жизни не видела.

– Черта лысого, красавица, – проворчал Коль. – У тебя кровушка молодая по жилкам бегает, а мне, старику, на покой пора, погреть кости.

– Да, прости, – покаянно сказала она. – Я забыла. Очень тянет погулять, поговорить…

Вот змея… Змеи! Змеи!

– Здесь много змей? – спросила Сима.

Коль только сплюнул в сердцах и пошел к сараю. Отойдя шагов на десять, за пределы слышимости, обернулся. На крыльце стояли и дышали все четверо.

Сима была стройной, как кабарга.

– А ежели неймется, Серафима-красавица, то речка вона, рядышком! Охладись!

При воспоминании о вынужденном купании в реке всех передернуло.

– Н-нет уж, – пробормотала Даума.

– Мы вокруг дома слегка погуляем, – ласково глядя на нее сверху, предложил Цию. Но даже тут она должна была сделать вид, что могла бы и не согласиться.

– Пожалуй, – покрутила приплюснутым носом. Парень улыбнулся еще шире, и они, как король с королевой, сошли по голосистым ступеням, повернули и скрылись за углом скита. И сейчас же Сима, будто испугавшись того, что осталась вдвоем стоять рядом с Макбетом, звонко крикнула:

– А я так пойду окунусь!

И кабаржиными легкими скачками унеслась в темную массу деревьев, замершую во влажной тишине. Помелькало, удаляясь, светлое пятно майки, потом деревья захлопнулись.

– С ума сошла, – сказал Макбет дрожащим голосом. – Заблудится…

– Утром найдем, – ответил Коль из своего далека. – Зверь нынче сытый, добрый… не загрызет.

Мак стоял на крыльце, будто знал, что Коль хочет расстояния. Постоял, затем, переломившись в поясе и коленях, опустился на ступеньку крыльца. Печально проговорил:

– Тишина какая… Будто в мире и нет никого.

– На десять тыщ квадратов нас пятеро, – подтвердил Коль. – А так и впрямь один я тут. Да зверушки.

– Ты действительно Симе позировать будешь… с медведем?

– Нет, конечно.

Помолчали. Небо истекало призрачным светом.

– Чего ты киснешь? – спросил Коль.

– Видно? – Макбет воровато взглянул на Коля и сказал: – Люблю ее очень.

– А она знает? – глупо спросил Коль. Макбет только усмехнулся.

– Конечно.

– И – нет?

– Не-а.

– Зачем же поехали вместе? У тех – пара, а вы… мучительство одно.

Макбет помедлил.

– Разрешила… А мне так все равно лучше. Лучше рядом мучиться, чем вдали.

– Экий ты, братец, не мужественный. А еще южанин. Это Симке такие фортеля позволительны, у ней кровь холодная, северная…

Макбет опять помолчал. Даже не обиделся, чудак.

– Кровь у нее, как я понимаю, бурлит и пенится… Ладно, – он вдруг встал. – Пойду-ка залягу. Спокойной ночи, дед, – и, пригнув голову, чтобы не задеть притолоку, ушел в темноту скита. Слышно было, как он ворочается, умащиваясь на скрипучем полу. Потом затих, все совсем замерло.

Так. Их могли прислать. Для какого-то очередного надо мной эксперимента. В целях адаптации. Дальнейшей. Успешной. Дали годик погнить в лесу, чтобы спесь поотшибать, и – подбросили тщательно подобранную и вызубрившую роли опергруппу. Вот, мол, наша здоровая молодежь, наша смена, подрастающее поколение. Симпатичные, правда? Попробуй-ка не согласиться, старый козел! Но проблемы есть, без проблем не бывает, не ты один, хрен космический, с проблемами. Все с проблемами, и никто от них не умирает. Счастливая пара – да, это нормально. Но девушка явно не во вкусе козла – чтобы не запутать его рефлекторных движений. А вот несчастная пара. И девушка, гляньте-ка, полный персик! Сейчас как выйдет из-за дерев мокрой русалкой – брюки ведь лопнут. Если, конечно, мхом все не заросло… Ничего, подлечат, главное, чтобы наживку заглотил. И – у-тю-тю, к нам, в наш светлый мир! Ходи среди нас единственным уродом, мы посочувствуем!

Какая чушь лезет в голову! Замечательные ребята свалились с небес, радоваться надо!

Станешь шпиономаном, когда у тебя в башке хозяйничает, кто хочет, а ты, этого даже не чувствуя, даже не ведая, что им видно, что нет, стоишь посреди зрячих бельмастым козлом и знай себе мемекаешь только: ме-е!.. ме-е!.. десять ме-е-ет-ров! Да там, может, целый институт пахал весь год, чтобы меня наколоть!

А зачем им, собственно, меня накалывать?

А что, собственно, имеется в виду – наколоть Коля Кречмара?