Во власти девантара

Наконец оба они добрались до просторного зала. Там собралось, пожалуй, около сотни троллей. Некоторые пили или играли в кости, другие, вытянув ноги, сидели у очагов и спали. Зверски воняло прогорклым жиром, кислой блевотиной и пролитым пивом. «Место больше напоминает пещеру, чем пиршественный зал», — подумал Мандред. Вдоль стен стояли грубо сколоченные столы и стулья, однако большинство троллей, похоже, предпочитали сидеть на корточках, на полу. Все они были ужасающе велики. Его проводник ни в коем случае не казался среди себе подобных великаном. Мандред прикинул, что самые крупные из сидевших в зале были ростом в четыре шага от ступней до макушки. И только со второго взгляда он обратил внимание на то, что у них не было волос. Многие украшали свои грубые лица и лысые головы причудливыми узорами из рубцов и шрамов.

Когда великаны заметили Мандреда, поднялось волнение. Послышались лающие выкрики. Его страж поднял вверх ветку и что-то прорычал; его голос перекрыл остальные. После этого все немного успокоились. Однако в янтариновых глазах троллей Мандред читал неприкрытую ненависть.

Вдалеке послышался звук рога. Ярл невольно подумал о Фародине. Неужели тролли в конце концов выследили его?

Широко расставив ноги, его провожатый опустился на одну из стоявших в зале лавок и дерзко ухмыльнулся ему.

— Говори, что ты хотел нам сказать, человечек.

— Прости, но я буду говорить только с герцогом Оргримом, — уперся ярл, оглядываясь по сторонам в надежде на то, чтобы увидеть где-нибудь тролля в золотых браслетах и тяжелых серебряных цепях. По ним герои сказаний определяли князей большого народа. Но ни на ком таких украшений не было.

Его провожатый что-то крикнул, обращаясь к залу. И тут же вокруг раздалось громкое похрюкивание. Мандреду потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это, должно быть, смех.

— Что смешного? — холодно спросил он.

Его провожатый дернул себя за нижнюю губу и пристально посмотрел на него.

— Ты правда не знаешь, не так ли? — спросил он наконец с сильным акцентом.

— Чего не знаю?

— Я Оргрим, герцог Нахтцинны.

Мандред недоверчиво посмотрел на своего собеседника. Шутит он, что ли? Ничто не отличало его от других троллей, находившихся в зале. Если же это действительно герцог, а он теперь не ответит ему, то непременно оскорбит. Если же он только притворяется, что является предводителем троллей, и Мандред передаст ему фальшивое послание, то его нельзя будет — по крайней мере, по человеческим меркам — упрекнуть в том, что он вел себя невежливо по отношению к хозяину.

— Королева Эмерелль хотела бы получить сведения о том, не находится ли в плену еще кто-то из эльфов.

Оргрим что-то крикнул в зал. Мандреду показалось, что тролли с ненавистью посмотрели на него. Затем герцог хлопнул в ладоши и отдал приказ.

— Нам принесут еду и питье, — официальным тоном произнес Оргрим. — Никто не скажет, что я не угостил тебя самым лучшим, что есть в кладовых Нахтцинны.

Принесли два рога длиной с руку. Оргрим поднес свой к губам и осушил его одним глотком. И выжидающе поглядел на Мандреда.

Ярлу пришлось поднатужиться, чтобы поднять рог. Ни в коем случае нельзя напиваться! Только не в эту ночь! Но если он не выпьет ничего, то обидит хозяина. И он сделал глоток, пролив добрую часть липкого мета на бороду.

Оргрим громко рассмеялся.

— Да у нас даже дети пьют больше, чем ты, человечек.

Мандред поставил рог.

— Мне кажется, что у вас дети рождаются пожалуй что и моего роста.

Герцог хлопнул его по плечу, от чего Мандред едва не упал с лавки.

— Хорошо сказано, человечек. Наши новорожденные действительно не такие нежные червячки, как ваши дети.

— Возвращаясь к вопросу эльфийской королевы относительно…

— Нет в плену эльфов. — Герцог снова дернул себя за нижнюю губу. — Кто это такое сказал?

— Эльфийка, которая была здесь в заточении, — коротко ответил Мандред.

Князь троллей положил подбородок на руки и задумчиво посмотрел на него.

— Где же это она бродила? Война давно закончилась. Всех пленных обменяли. — Если бы не массивная нижняя челюсть с выступающими клыками, Оргриму, вероятно, удалась бы чарующая улыбка. А так получилась нагоняющая страх гримаса. — Тем не менее я очень сильно надеюсь на то, что Эмерелль не восприняла всерьез ее речи.

Мандред испытывал очень сильную неуверенность. Если бы о плене Шалавин рассказал ему кто-то другой, а не Фародин, то он, вероятно, поверил бы Оргриму. Герцог был совершенно не таким, каким он представлял себе троллей. В историях они выглядели глупыми, грубыми людоедами, которых легко водить за нос. Ничего из этого не подходило к описанию Оргрима. Напротив! Мандреду казалось, что герцог ведет какую-то свою игру.