Читаем «Во вкусе умной старины…» полностью

Вальс, ставший главным танцем в начале XIX века, а также спокойный, томный вариант мазурки и полный фантазий котильон позволили обходиться для танцев одной просторной залой, что в соединении с вошедшим в моду классицизмом диктовало иные архитектурные формы. Оставаясь двухэтажным, дом становился кубическим, купол возвышался над залой и классическим портиком парадного крыльца, наложенным на плоскость фасада. Разместившаяся в центре зала и примыкающие к ней другие помещения позволили сделать дом более компактным, удобным и дешевым. Дешевизны отнюдь не стеснялись, и даже такой крупный деятель, как московский генерал-губернатор князь Д.В. Голицын, отстроил себе в 1820-х годах в селе Рождественском дом и два флигеля «небольшие и аккуратные»[41]. Флигель стал обязательным элементом классицистической усадьбы. Как правило, их было два — в линию с домом или вынесенные вперед, создавая пространство для небольшого парка. Во флигелях размещались приехавшие надолго гости или наемные слуги — учителя, управляющие, художники.

Помимо парадных, которые часто в обычное время были заперты на ключ, в доме были собственно жилые помещения — для господ и прислуги. Из господских помещений «мужской» части дома выделим кабинет. В деревенской жизни помещика он играл особую роль, в наибольшей степени отражая характер, вкусы и привычки хозяина. В нем занимались делами: выслушивали доклады управляющего и старосты, вели хозяйственные записи. У охотника стены кабинета украшали оружие и трофеи, у любителя ученых занятий — библиотека. Кабинет служил местом отдыха и «мужских бесед» с пуншем и чубуками в креслах у камина. Кстати, в кабинете чаще, чем в других комнатах ставили камин. Братья Муравьевы в 1812 году, направляясь в армию, завернули в родное поместье:

«Мы поместились в отцовском кабинете, приказали принести большой запас дров и. во все время пребывания наше в деревне, содержали неугасаемое пламя в камине…»[42].

Рядом размещалась бильярдная. Во многих помещичьих домах курить дозволялось только в кабинете и биллиардной. Если же в кабинете помещали диван или складную кровать, он становился и спальней, превращаясь, по сути, в «жилую комнату» помещика.[43]

«Женская» часть дома была более функциональна, «служебна», чем «мужская». Отчетливо светский характер будуара (что «прилично» более в городском доме, чем в сельском) приводил к его замене более простой гостиной, а чаще всего будуар в усадьбе вообще отсутствовал. Поскольку в те времена спали за ширмами, или в кровати с пологом, днем спальня выполняла функцию гостиной[44]. Здесь хозяйка дома принимала «своих» гостей, чаще всего — соседок, приезжавших в гости «запросто» — без мужа, одна или с детьми. Сюда же уходили дамы после парадного обеда на то время, пока мужчины собирались, со своими бокалами и трубками, в кабинете.

Вторым после спальни обязательным помещением «женской» части дома была девичья — комната женской прислуги. В девичьей принято было устраивать своеобразную мастерскую, где пряли, вышивали или плели кружева. Девичья, как правило, выходила на заднее крыльцо, поближе к службам.

Из многочисленных подсобных помещений богатого дома в обычных постройках сохранялись четыре: сени, прихожая, лакейская (место расположения мужской прислуги) и чулан. На втором этаже дома и в мезонине находились помещения для детей, а также комнаты для няни, гувернеров, учителей. Там же размещали гостей, если при доме не было флигеля. Все помещения второго этажа отличались меньшими размерами, потолки в них были пониже, а окна — поуже.

Обстановка дома начиналась с печей. В конце XVIII века старые «голландские» печи с расписными изразцами и латунными узорными заслонками уходили в прошлое и заменялись кирпичными, раскрашенными[45]. Печи топили по утрам, до того как встанут господа, и сохраняли жар до двух и даже до трех часов ночи[46]. Мебель подбиралась в зависимости от назначения помещений. Парадные покои старались обставлять в едином стиле, но просто (если не брать загородные дворцы магнатов). У князя Голицына мебель была березовая, покрытая тиком, у графа Бутурлина мебельная обивка была белой с синими полосками[47]. В жилых помещениях мебель была «сборная», составленная из предметов разных времен и стилей. Стояли диваны, кресла, большой обеденный стол и несколько малых, комоды с посудой и обязательные сундуки с одеждой и прочим добром.[48]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология