Во спасение

Переход устремился через парк. Графитовые росчерки ветвей на фоне темно-янтарном листвы, пруд со смоляной, стоячей водой, замшелые горбатые мостики. Направо, к Пироговке, ответвилась обещанная картой галерея. Девчонки едва на нее взглянули. Избегая встречи с Фрунзенским могильником, основной переход бесцеремонно срезал по диагонали целый квартал и вывернул на прямой, точно стрела, проспект. По обе стороны пеньками торчали скроенные по единому образцу кирпичики домов. Юстина осмотрелась без прежнего любопытства и внезапно поняла, что ужасно устала. Немилосердно ныли мышцы, рюкзак оттягивал плечи, натертая нога требовала снисхождения и передышки. Юстина глянула в наладонник. Не до отдыха – времени в обрез.

Неохватный простор заброшенного шоссе. Кажется, оно еще шире Садового.

«Интересно, зачем столько места? Для самолетов?»

Невообразимо широкая эстакада. Переход нырнул под нее и никак не мог вынырнуть. Ребристые балки, лес колонн, сырость и полумрак. Девчонки ошарашено вертели головами, не в силах постигнуть циклопический размах сооружения. За эстакадой – безбрежное море потрескавшегося асфальта, странные бетонные рогатины, какие-то бурые холмики. Только через минуту Юстина осознала, что на самом деле это остановка и целое кладбище прогнивших насквозь автобусов.

Вот и последний шлюз. Традиционно гостеприимно-распахнутые настежь створки, огороженная, безопасная территория Лужниковского «острова».

Как-то вдруг оказалось, что солнце если и не село, то спустилось к самому горизонту. Похолодало, краски будто выцвели и смазались. Налетел влажный ветер, небрежно мазнул по лицам, растрепал волосы. После защищенного перехода на улице оказалось зябко. Юстина сунула руки в карманы, Аня застегнула куртку и подняла воротник. Время подбиралось к семи.

Малонаселенная, расположенная на отшибе Лужниковская община так же, как и Кремлевская, встретила их без интереса. Бесконечные огороды со всех сторон опоясывали плюшку бывшего стадиона. Кабачки, репа, морковь, свекла, лук, местам обессилено распласталась побитая вредителями и непогодой картофельная ботва. Несколько теплиц, оранжерея, яблоневый сад. Среди засаженных по линеечке буро-желто-зеленых рядов деловито возились обитатели «острова». Перекапывали освободившиеся грядки, собирали урожай. Несколько суровых на вид мужиков оторвались от работы и проводили девчонок подозрительными взглядами. Впрочем, их заботила только сохранность овощей и фруктов. На всякий случай, чтобы не привлечь еще больше внимания, подружки пробрались от шлюза до заставы окольным путем, вдоль забора, по узким и топким земляным дорожкам.

11

Охрана на заставе оказалась весьма условная – один единственный дядечка с автоматом и понурый облезлый пес. Впрочем, грозное оружие бесполезно болталось на обломанном яблоневом суку, а четвероногий помощник блохасто чесался и на девчонок не соизволил даже взглянуть. Завидев приближающуюся троицу, томящийся от безделья дяденька заметно оживился, отложил наладонник и с напускной строгостью поинтересовался:

– Куда это на ночь глядя?

– На речку посмотреть, – тоненьким голоском пролепетала Аня и ясно улыбнулась. – Туда и сразу обратно.

– Вот так, без взрослых?

– Мы ненадолго, – умоляюще прощебетала Камиля и похлопала длиннющими ресницами.

– А про всякие страхи-ужасы за оградой мамы-папы вам рассказывали?

– Конечно, обязательно. Мы правда недалеко и ненадолго. А если что, то сразу назад.

– Если «что», назад вы уже не успеете.

– Успеем, мы шустрые.

Пограничник негодующе крякнул и покрутил шеей, точно ему натирал воротник:

– Сколько лет?

– Четырнадцать.

– А с рукой что?

– Порезалась.

– Медсестра в секторе В.

– Не нужно, спасибо.

– Не хотите как хотите. Только без сопровождающего я вас все равно не выпущу.

– Да чего ты к ним прицепился? Хотят – пускай себе идут, – раздался от земли хриплый, с ленцой голос. – Нет никого вокруг, я же чую.

Юстина вздрогнула от неожиданности. Пес так и не соизволил повернуться, только брякнулся на асфальт и с шумным вздохом пристроил на лапы морду. Подавшись вперед, Аня буквально ела его глазами.

Дядька покосился на четвероногого напарника и нехотя скомандовал:

– Чипы.

Не сводя глаз с блохастой псины, девчонки привычно вытянули руки для сканирования.

– Порядок. Проходите. Только чтобы через полчаса как… лист перед травой, – пограничник с натугой выволок из пазов согнутый из толстенной арматуры крюк и откатил по рельсам тяжеленную створку.

Толкаясь, подружки бросились к выходу.

– И учтите, луговки, – донеслось вслед, – останетесь живы, без карантина домой не попадете.

Ворота захлопнулись, крюк со скрежетом встал на место.

12

Ни огонька, ни звука. Лишь ветер в сумраке шелестит листвой по заброшенной аллее. Совершенно незнакомый, враждебный человеку мир.

– Куда мы теперь? – почему-то шепотом спросила Аня.

– Налево должен быть метромост… и станция.

– Тоже могильник?!

– Нет, просто платформа над рекой. А над ней, кажется, еще и шоссе.

– И как туда попасть?

– Понятия не имею. Но люди ведь раньше как-то попадали?

Камиля заглянула в наладонник.