Во славу Отечества!

Мало кто сомкнул глаза в эту ночь. Малую часть солдат, вновь прибывших на кораблях, Слащёв перебросил за Стамбул, где фронтом на Адрианополь уже разворачивались его дивизии с целью отражения возможного наступления болгар, немцев или турок, не признавших султанскую капитуляцию. Однако большую часть присланных сил генерал приказал не выгружать с судов, а направить прямо к Галлиполи на случай принуждения силой к капитуляции осажденной группировки врага.

Сам адмирал инспектировал позиции на Босфоре, стараясь свести число слабых сторон их обороны к минимуму. Все ждали этой ночью возможного выступления столичного гарнизона, однако ничего подобного не произошло. Столица Блистательной Порты, как оказалось, меньше всего желала вести борьбу с победителями. Находясь в походном лагере, Покровский заметил необычную картину: возле полевых русских кухонь выстроилась большая толпа голодных людей, которые просили у солдат еду.

Оглядывая ряды голодных, капитан обратил внимание, как многие из страждущих русской пищи гневно отпихивали своих соседей, протягивали вперед руки с пустыми чашками и, тыча себя в исхудалую от длительного недоедания грудь, громко кричали: «Кристи, кристи (христиане)!» – получая в ответ черпаки солдатской каши. Подхватив еду, люди торопливо отбегали в сторону и жадно ели горячую пищу.

Утро 30 марта было хмурым, моросил мелкий туман, но вести, которые радио принесло адмиралу, были радужными. За успешное выполнение Босфорской операции и подписание султаном акта капитуляции вице-адмирал Колчак был произведён в полные адмиралы и награжден орденом Георгия 2-й степени.

Слащёв, ещё раньше получивший звание генерал-майора, награждался орденом Георгия 3-й степени и назначался комендантом Стамбула и всех территорий, отходивших под временную зону русской оккупации. В числе других был отмечен и Покровский, получивший от верховного Георгия 4-й степени и чин подполковника.

Вслед за радиограммами Колчаку пришло долгожданное сообщение о сдаче турецких дивизий, блокированных на Галлиполийском полуострове. Сандерс, как и предполагал Слащев, отказался признать фирман султана о сдаче, но разъяренные турки подняли генерала на штыки вместе с немецкими офицерами его штаба.

После этого, раньше указанного срока, к перешейку потянулись колонны турецких солдат, которые сдавали оружие и отводились в сторону под небольшим конвоем русских солдат. Как только началась сдача войск противника, Слащёв, не дожидаясь её полного завершения, стал энергично продвигаться в глубь полуострова, желая поскорее взять под контроль батареи на берегу пролива и попросив у Колчака помощи флота. Кроме победной реляции, генерал отмечал, что турки охотно сдаются, и предполагал о возможном установлении сухопутными силами полного контроля над проливами в течение суток

Едва адмирал получил это известие, к Дарданеллам были отправлены все тральщики для очистки пролива от вражеских мин и установки новых минных полей на случай возможной атаки пролива австрийским флотом. Конечно, минные поля Колчак приказал ставить не столько против австрийцев, сколько, в первую очередь, против англичан, у которых от одной мысли о русском контроле над проливами появлялась густая сыпь.

И вновь армия и флот весь день трудились в поте лица, позабыв об отдыхе и пище. Слащёв спешно занимал дарданелльские батареи, заменяя турецкие гарнизоны своими солдатами и ожидая прибытия саперов, ещё не закончивших укрепление Босфора. Когда русские заняли батареи, выяснился интересный факт, который объяснил, почему 29 марта турки атаковали позиции русских под Стамбулом без артиллерийской поддержки. Генерал с изумлением узнал, что весь боезапас дарданелльских батарей исчислялся несколькими десятками снарядов. Турки испытывали снарядный голод почище того, что был у русских в начале 1915 года. Кроме снарядов не хватало также других видов боеприпасов, обуви и продуктов питания. Всё это сильно подорвало моральный дух столичного гарнизона и солдат Галлиполи, которые охотно сдались в плен, имея официальный фирман султана.

В хлопотах прошел весь день и половина следующего, от постоянного недосыпания и волнений Колчак резко осунулся, но самой лучшей наградой для него явился удивленный вид англичан, которые прибыли к Дарданеллам поздним вечером 31 марта 1918 года и обнаружили там русских. Русский флаг развевался над теми самыми турецкими батареями, оставшимися неприступными для британцев три года назад, извещая о полной замене хозяев.

Русские линкоры мирно дымили, стоя на якоре в проливе под прикрытием эскадры эсминцев и тральщиков, а над английскими кораблями, подобно альбатросам реяли гидропланы, внимательно изучающие состав эскадры.

Гордым бриттам осталось только поздравить Колчака с блистательной победой, узнать, не нужна ли помощь, и быстренько вернуться на Мальту в распоряжение первого лорда Адмиралтейства.