Во славу Отечества!

Всё шло просто прекрасно, и генерал нисколько не сомневался, что в 9.40 передняя линия обороны будет взята. Немецкая чёткость и слаженность действий солдат только радовали глаз высокого наблюдателя. В нужное время вся артиллерия разом смолкла, и в тот же момент штурмовики устремились на врага. В едином порыве они словно на крыльях преодолели нейтральную полосу и ворвались в окопы англичан, уничтожая оцепеневшего от грохота противника.

Всего пятьдесят семь минут понадобилось немцам, чтобы захватить все передовые зоны британской обороны. Людендорф только величественно кивал, слушая доклады дежурных офицеров-телефонистов о продвижении вперед его солдат, германская военная машина пока действовала четко и слаженно. Оставляя убитых и эвакуируя раненых в тыл армии кронпринца, пехота устремились ко второй линии обороны врага, которая менее пострадала от смертельного огня артиллерии противника.

Здесь уцелевшие от германских газов и артогня англичане попытались остановить продвижение врага, но значительные потери, а также малочисленность пятой армии не позволили долго продержаться этому рубежу обороны. К полудню 21 марта оборона англичан рухнула, и перед немцами открылась дорога в тылы союзного фронта. В этот день части кайзера продвинулись на семь километров, уничтожив более семи тысяч англичан и взяв в плен двадцать тысяч солдат противника вместе с большим количеством военных и продовольственных складов. На последних немцы, сидевшие третий год на строгом пайке, обнаружили большие запасы продовольствия и вина, которые послужили огромным стимулом для дальнейшего продвижения вперед.

Стремясь спасти положение, Хейг бросил в контратаку весь свой резерв, состоявший из двадцати одного танка, но все бронированные монстры были уничтожены врагом в течение получаса. Закрепляя успех и желая деморализовать врага, Людендорф приказал придвинуть к передовому краю три крупповских артиллерийских монстра, которые с расстояния около ста километров принялись обстреливать своими огромными снарядами Париж. От их огня уже в первый день в столице Франции погибло 106 человек, что вызвало панику среди столичного населения. Оценивая результаты первых двух дней наступления, кайзер Вильгельм поспешил отправить в Берлин телеграмму: «Англичане полностью разбиты, битва выиграна».

Сам Людендорф, несмотря на очевидный успех, не спешил предаваться радости. Следуя своему плану, он стремительно расширял зону прорыва, стремясь продвинуться как можно дальше, тем самым полностью отрезать французов от союзников англичан и бельгийцев. Его главной целью был Амьен, с падением которого сообщение между союзниками сильно затруднялось.

План главного военного мозга Германии блестяще воплощался в жизнь в течение трёх последующих дней. Британцы медленно, но неотвратимо отступали на северо-запад к проливу, а брошенные им на помощь пять французских дивизий были методично разбиты и обращены в бегство войсками кронпринца, которые продолжали наступать на Амьен. Дни 24–26 марта были новыми днями побед германского оружия, за этот отрезок времени ведомые Людендорфом германские войска перешли Сомму, взяли в плен 45 тысяч солдат противника и вбили надежный клин между британскими и французскими частями, заняв города Бапом и Нуайон. Армии генералов Хейга и Петена стремительно отходили всё дальше и дальше в тыл и вместо помощи энергично обвиняли во всех грехах друг друга.

Осознав возникшую реальную угрозу раскола единого фронта, фельдмаршал Фош начал энергично перебрасывать со спокойных участков фронта всевозможные части в направлении Компьена и Амьена. Реквизированные французами автомобили спешно потянулись к северо-западному участку Западного фронта, дружно меся весеннюю грязь своими просевшими от людской тяжести колесами.

Несмотря на поражение, генерал Хейг был невозмутим, он не допускал даже мысли об отходе англичан к проливу, яростно контратакуя наступающих немцев, снижая тем самым темп их наступления. Постоянно окапывающиеся британцы заставляли своего противника буквально прогрызать всё новые и новые линии окопов, теряя при этом свои лучшие штурмовые подразделения.

Вечером 26 марта в полевой ставке Людендорфа состоялся важный телефонный разговор между ним и Гинденбургом, в котором решалась судьба разыгравшегося сражения. Идя на поводу у кайзера, фельдмаршал потребовал, чтобы Людендорф перенес направление главного удара и, повернув на север, сбросил британцев в море.

– Я самым категорическим образом настаиваю, Эрих, на временном изменении нашего плана, – грозно и требовательно вещал из телефонной трубки далёкий голос Гинденбурга, – сбросив англичан в море, мы сможем высвободить в этом случае целых две армии, которые столь необходимы нам для полной победы.

– Британцы никуда не денутся, экселенц. Я уничтожу их сразу, как только возьму Амьен, а до тех пор всё будет идти так, как было задумано ранее, – непреклонно стоял на своем генерал. – Извините, но мне лучше видно истинное положение вещей здесь, чем вам в кабинете за картой.