Во мраке Готэма (ЛП)

- Представьте, сколько полезного можно совершить, если мы найдём ответы на эти вопросы. Если мы только сможем определять предрасположенных людей – или просто тех, кто более склонен к насилию – тогда, возможно, мы сможем вмешаться ещё до того, как они пойдут на первое преступление. Или если взять рецидивиста – человека, неоднократно совершавшего преступления – и выяснить, как его можно реабилитировать… Только представьте, насколько более эффективными стали бы наши суды и уголовно-исполнительная система!

Я не стал говорить ему, что не согласен с некоторыми из его положений, особенно с теми, что основаны на человеческой природе. Я их не разделяю. И считаю, что просто некоторые люди способны совершить дурные поступки.

Иногда даже самые приличные могут вести себя преступно, если их загнать в угол. Мои мысли против моей воли наполнились воспоминаниями о катастрофе «Слокама». Когда проводились спасательные работы, я стал свидетелем того, как обычно законопослушные граждане бессовестно затаптывали женщин и детей, пытаясь спасти свою жизнь.

Если это – свидетельство человеческой природы среди самых цивилизованных из нас, то чего можно ждать от жестоких преступников?

Но сейчас не время для подобного спора. Мертва юная девушка, а её убийца пока не то, что не пойман – мы даже не знаем, кто он.

Алистер завёл наш разговор в более теоретическом направлении, а это не очень полезно для моего расследования. Мне хотелось услышать лишь практическое применение того, что может помочь раскрыть мне дело.

- Всё это хорошо и замечательно, но сегодня я расследую реальное преступление с неизвестным преступником. Я должен знать, как именно вы можете мне помочь, - произнёс я.

Алистер качнулся вперёд на стуле.

- Похоже, в моих руках – ключ к разгадке вашего убийства. Я знаю ответственного за это происшествие человека. Это человек, которого я опрашивал во время своих исследований, – он положил на стол маленькую чёрно-белую фотографию. – Вот он. Майкл Фромли.

Я уставился на него на пару секунд, осмысливая то, что он только что сказал. Я краем глаза взглянул на фотографию и отодвинул её обратно к Алистеру.

- Прошу прощения, - начал я и качнул головой, - мне кажется, мы друг друга не поняли. Расследуемое мной убийство произошло только вчера. Поздним вечером. Поэтому любая уличающая информация из какого-либо из ваших исследований не может относиться к текущему делу.

- Вы действительно меня неправильно поняли, - ответил Алистер, - поэтому дайте мне пару минут, и я всё объясню.

Он сложил руки вместе и поинтересовался:

- Слышали ли вы имя Эжен Видок¹⁰ и знакомы ли вы с его размышлениями о преступлениях?

И прежде чем я успел подумать, а уж тем более ответить, он продолжил. Почти лекторским тоном:

- Видок был известным французским вором. После его последнего ареста полиция сделала ему уникальное предложение: если он хотел избежать тюрьмы, то должен был использовать свои навыки, присоединившись к полиции. Вскоре он стал руководителем Главного Управления Национальной Безопасности¹¹. Возможно, вы слышали о нём во время своей работы, потому что, именно благодаря ему, появилось множество нововведений, например, работа полицейских с маскировкой. Или, как вы это называете, «работа под прикрытием».

Алистер поднялся и начал расхаживать по комнате, бурно жестикулируя:

- Также он создал систему хранения данных, отличающуюся от привычных. В деле каждого преступника, арестованного департаментом, он записывал информацию о его возрасте, внешности, происхождении и детали совершённого преступления. Видок показал нам, что у каждого преступника есть определённая модель поведения, – стиль поведения – которая остаётся неизменной в каждом его преступлении. Это может быть определённый вид оружия или специфический выбор жертвы. Возможно, это даже привычка выбирать конкретное место или время суток.

Алистер снова сел. Я начал подозревать, что его постоянный переход от ходьбы к сидячему положению свидетельствует о его неуёмной энергии, которую ему сложно сдерживать.

- Значит, вы хотите сказать, - протянул я, пытаясь разобраться, - что детали преступления здесь, в Добсоне, похожи по стилю преступника на то, с чем вы сталкивались прежде?

- Вот именно! – широко улыбнулся мне Алистер, довольный, что я понял его точку зрения.

Должен признать: в приведённых Алистером аргументах был смысл. Я не слышал раньше о Видоке, но по опыту знал, что все преступления банд, расследуемые мной, происходили по одному сценарию. И работа каждой банды была непохожа на другую.

Я потянулся к маленькой фотографии, до сих пор лежавшей на столе. На ней был изображён молодой человек лет двадцати. Он нагло смотрел прямо в камеру из-под копны светлых волос. У парня были высокие скулы, большие глаза, а губы скривились в ухмылке.