Глаза Хеллера не отрывались от цифры 300 000 долларов. Потом он открыл газету на других объявлениях. Ознакомился с рынком потребительских товаров и длинными столбцами цифр и перешел к списку курсов акций с путаницей совершенно непонятных аббревиатур. Краем глаза он заметил какое-то движение у кабинета с табличкой «Хозяин». Огромный темнокожий гигант в чалме вышел из двери в сопровождении Вантаджио. Они стояли сейчас в холле, чуть в стороне от двери, по всей вероятности, заканчивая разговор. Я сразу же увеличил громкость.
Разговор велся на английском языке. Тот, что был в чалме, благодарил Вантаджио за внесенные в счет изменения. Потом он огляделся и заметил Хеллера.
— Новенький, — заметил он. — Незнакомое лицо.
— О, вы об этом юноше, — сказал Вантаджио. — Могу сказать строго конфиденциально — отец его весьма важная особа, мусульманин. Женат на американской кинозвезде. А это их сын. Мальчик собирается поступать в колледж и отец его настоял на том, чтобы он жил здесь. Отказать мы просто не могли. Это привело бы к бесчисленным дипломатическим осложнениям, поэтому мы и согласились.
— Ах, — сказал человек в чалме, — я с легкостью могу разрешить для вас эту загадку. Вам следует правильно понять мусульманскую религию. Видите ли, — продолжал он с весьма ученым видом, — на Среднем Востоке существует такая традиция, что дети, включая и мальчиков, растут и, следовательно, живут в гаремах. И этот бордель — заведение, наиболее напоминающее его отцу гарем из всех имеющихся в Соединенных Штатах. Как видите, вещь совершенно нормальная и естественная.
— Премного благодарен вам за то, что вы так деликатно рассеяли мои сомнения, — проговорил Вантаджио, мастер в области политических наук.
— Я прямо сейчас подойду и поприветствую его на его родном языке, — сказал человек в чалме. — Мне хочется, чтобы он не чувствовал себя оторванным от дома.
Вот они и влипли! Он остановился прямо перед Хеллером. Потом совершил сложнейший ритуал арабского приветствия и произнес какие-то слова, здорово напоминающие «алейкум садам», а потом еще и длиннейшую тираду. И все это по-арабски. Пусть повертятся! Хеллер же ни слова не знает по-арабски.
Хеллер поднялся со своего места. С исключительной точностью и с приветливым выражением на лице он скопировал все жесты араба и его поклон.
— Я ужасно сожалею о том, что мой отец запретил мне пользоваться родным языком, пока я нахожусь на территории Соединенных Штатов. Однако позвольте заверить вас, что дела у меня идут хорошо и надеюсь, что вы отлично провели вечер в этом доме.
И они церемонно раскланялись.
Гигант в чалме тут же вернулся к Вантаджио.
— Великолепно воспитанный молодой человек, и наверняка выросший, как я и говорил, в стенах гарема. Это можно заметить по его акценту. Но я буду свято хранить доверенную мне тайну, Вантаджио, в особенности потому, что он приходится сыном Ага-хану. Оставив Вантаджио, гигант в чалме присоединился к небольшой группке людей у двери и шепотом о чем-то переговорил с ними. Глаза их сразу же устремились на Хеллера. Да, доверенная ему тайна хранилась свято — теперь уже всеми посетителями «Ласковых пальм». Прошло еще примерно полчаса, Хеллер за это время успел просмотреть все газеты. Он спокойно сидел в кресле и тут заместитель представителя Мейсабонго при ООН выскочил из лифта и бросился к столику администратора. Он буквально в лепешку смял свой цилиндр об стойку.
— Где этот негодяй, эта свинья Стафъюмо? — выкрикнул он, обращаясь к клерку.
Клерк испуганно оглядел холл. В этот момент как назло никого из охранников поблизости не оказалось.
— Я требую! Я требую, чтобы мне немедленно сказали это! — Заместитель представителя ухватил клерка за лацканы пиджака. Хеллер поднялся. Вот идиот! Ему же было ясно сказано, что этот человек носит в рукаве крис. А крис — это самое грозное из всех видов холодного оружия. А у меня все еще нет хеллеровского трафарета.
— Шарлотты не оказалось на месте! — кипятился заместитель представителя. — Она сейчас со Стафъюмо! От меня не скроете! Я знаю!
Дверь лифта раздвинулась, и очень толстый темнокожий человек в строгом деловом костюме вышел из него.
— Стафъюмо! — возопил заместитель представителя. — Враг народов! Капиталистический поджигатель войны! Смерть агрессорам!