Во льдах и подо льдами

А вот другой случай, имевший место ранее на другом атомоходе, чуть не обернулся драмой. Шел январь 1981 г. Атомный подводный ракетоносец Северного флота «К-424» пр. 667БДР после длительного несения боевой службы в Арктическом бассейне возвращался в базу. Возглавлявший экипаж ракетоносца капитан 1 ранга Н.А. Иванов (для него это был восьмой поход на боевую службу), передав «командирскую вахту» своему старшему помощнику капитану 2 ранга Б.Ф. Плюснину, находился в каюте, расположенной во втором отсеке. В полдень подводники, несущие в третьем отсеке вахту, почувствовали запах гари. Немедленно последовала команда: «Аварийная тревога, пожар в центральном посту». Весь личный состав в считанные секунды занял свои места по боевому расписанию. А командир снова взял управление находившимся подо льдом кораблем на себя.

Положение с каждой минутой осложнялось. Личный состав третьего отсека выполнил все первоначальные действия по борьбе с пожаром, однако центральный пост продолжал заполняться дымом, а источник возгорания, несмотря на все усилия, определить не удалось...

Предельно допустимая концентрация угарного газа увеличилась в 380 раз. Все отсеки загерметизировали, а в смежных с центральным постом — втором и четвертом создали противодавление. Личный состав третьего отсека переключился с ПДУ (портативное дыхательное устройство) на ИДА-59 (индивидуальный дыхательный аппарат). И все же часть людей (а в третьем отсеке находилась почти треть личного состава) стала терять сознание, но свои боевые посты никто не покинул. Н.А. Иванов принял решение всплывать на перископную глубину и, если позволит ледовая обстановка, попытаться пробить ледовый покров силой плавучести. Дальнейшая судьба корабля и его экипажа зависела теперь от действий личного состава электромеханической боевой части, обеспечивающей подводному ракетоносцу ход. Ее возглавлял опытный механик капитан 2 ранга А. Чумак. Однако «злые силы» делали свое черное дело: пожар разрастался. Отсек, помимо угарного газа, заполнил еще и фреон, поступающий от работы ЛОХа (лодочная объемная химическая система пожаротушения). Положение усугублялось тем, что вышло из строя переговорное устройство. Для дачи указаний приходилось снимать шлем-маску ИДА. Начали выходить из строя люди: капитан 3 ранга Морозов написал командиру записку: «Ваше приказание выполнили — ход кораблю обеспечен. Теряю сознание, но остаюсь на боевом посту». Двух членов экипажа, оказавшихся в наиболее тяжелом положении, вынесли в боевую рубку, где находился старший помощник, обеспечивавший всплытие корабля.

И надо же — удача: над лодкой полынья! С момента возгорания прошло менее получаса. К этому времени пожар с помощью ЛОХа удалось локализовать. Отсеки лодки после всплытия провентилировали, подводников, потерявших сознание, привели в чувство (часть личного состава третьего отсека ранее, по предложению заместителя командира по политической части капитана 1 ранга Б.А. Архипова, была переведена во второй отсек). Определили и причину пожара: в гальюне загорелся фильтр очистки воздуха, наполненный активированным углем. Выявили в дальнейшем и виновника «ЧП» (чрезвычайного происшествия). «Злоумышленником» оказался молодой матрос. Он не выдержал большого психологического напряжения длительного подводного плавания, закурил в гальюне и сунул незагашенный окурок в патрон регенерации воздуха.

Так, элементарное нарушение корабельного режима одним человеком чуть не стало возможной причиной гибели корабля и его экипажа. Ракетоносец благополучно вернулся в базу, завершив 78-суточное плавание, во время которого около 60 суток находился подо льдом. Последствия пожара подводники устранили своими силами. А его виновник отделался, как говорится, «легким испугом»[570].

Особую опасность при подледных плаваниях представляют айсберги. Подводники не раз встречались с айсбергами у берегов Шпицбергена, Земли Франца-Иосифа, а также севернее Новой Земли. Тот, кто читал воспоминания командира американской подводной лодки «Сидрэгон» Дж. Стила, наверное, помнят эпизоды, связанные с плаванием этого корабля в 1960 г. в море Баффина среди айсбергов. Напомним некоторые детали: «Держа «Сидрэгон» на глубине, разрешенной для действий в мирное время, я направил его прямо на айсберг... Вдруг гидролокатор и указатель айсбергов потеряли с ним контакт... Кривая эхоледомера резко пошла вниз... Через полминуты я оцепенел от страха и удивления, как кривая плавно прошла за отметку глубины, предсказанной указателем айсбергов, и двигаясь вниз опустилась ниже нас. Сейчас мы налетим на него! От волнения у меня пересохло в горле. Я уже готов был скомандовать срочное погружение и дать сигнал водяной тревоги. Но прежде чем я успел произнести слова команды, кривая выровнялась и нехотя поползла обратно. Страшная минута миновала»[571]. Надо отдать должное командиру «Сидрэгона» и его подчиненным — прохождение под айсбергами стало для них делом обычным, они двадцать два раза подныривали под этими ледяными исполинами и обследовали девять из них.