Во льдах и подо льдами

Условия обитаемости на лодке по сравнению с обычным плаванием значительно ухудшились. Это объяснялось и низкими температурами, и повышенной влажностью, и большой скученностью в отсеках: помимо команды здесь находилось еще более десятка человек, чтобы обогреть и осушить помещения, с ледореза подали закрепленный на тросе шланг и пустили по нему пар.

Миля за милей экспедиция пробивалась все дальше и дальше. Некоторые суда получили повреждения. Потеряв при ударе о лед в Карском море одну лопасть винта, пароход «А. Серов» в море Лаптевых лишился еще двух. С большим трудом удалось довести судно до Тикси. Водолазный осмотр вынес ему приговор: транспорт следовать дальше не может. Все грузы экспедиции перегрузили на транспорт «Волга».

31 августа экспедиция снова двинулась на восток. В море отряд встретился с караваном транспортных судов. Моряки-полярники с удивлением смотрели на подводную лодку, которую то и дело скрывали снежные заряды, в кают-компаниях и каютах долго еще обсуждалась необычная встреча. Сходились на одном: подвиг ее экипажа, пустившегося в столь опасное арктическое путешествие, достоин уважения.

За Новосибирскими островами в Восточносибирском море, особенно по мере приближения к островам Медвежьим, ледовая обстановка осложнялась с каждой милей. На помощь отряду пришли ледоколы: сначала «Красин», который провел лодку и транспорт через льды самого крупного в восточном секторе Айонского массива, а затем «Л. Каганович» (в дальнейшем «Адмирал Лазарев»). За последним экспедиция следовала на участке между мысами Шелагский и Биллингса в тяжелом многолетнем льду сплоченностью до 9—10 баллов. На некоторых участках ледокол буксировал лодку и транспорт поодиночке. Восточнее мыса Биллингса «Щ-423» и «Волга» вышли наконец на чистую воду.

Завершив переход Северным морским путем, подводная лодка 9 сентября 1940 г. прибыла в бухту Провидения на Чукотке. С момента выхода из Полярного прошло 37 суток. Здесь «Щ-423» прошла «проверочную вывеску», погрузилась «на перископную глубину и имела подводный ход на протяжении 1 мили в бухте Эмма»[205]. За 6 суток стоянки экипаж произвел необходимый осмотр и ремонт механизмов: кораблю предстояло плавание в бурном в это время года Тихом океане. Прогноз оправдался. Когда лодка вышла из бухты в сопровождении «Л-17»[206], ее встретило штормовое Берингово море.

На 74 сутки после выхода из Полярного утром 17 октября подводная лодка «Щ-423» отдала якорь в бухте Золотой Рог. За кормой корабля осталось 7227 миль, из них свыше 680 — в арктических льдах[207].

Нарком ВМФ наградил весь личный состав экспедиции учрежденными в 1939 г. знаками «Отличник РКВМФ», а ее командира И.М. Сендика и инженера А.И. Дубравина ценными подарками — золотыми часами.

Судьба участников первой экспедиции по переводу подводной лодки Северным морским путем сложилась по-разному. Капитан 1 ранга Е.Е. Шведе, преподававший в Военно-морской академии, на основе собранного им в походе материала защитил докторскую диссертацию, стал заслуженным деятелем науки РСФСР и в звании контр-адмирала руководил многие годы одной из академических кафедр.

По окончании экспедиции И.М. Сендик возглавил Северный (Полярный) отдел, созданный при Главном морском штабе. В 1941 г. предполагалось поручить ему командование еще одной экспедицией особого назначения — ЭОН-11, в состав которой планировали включить несколько подводных лодок, но новая экспедиция не состоялась. В последующем он стал начальником Отдела внешних коммуникаций, созданного на базе Северного отдела.

А.И. Дубравин и в период войны, и в мирное время неоднократно участвовал в различных арктических экспедициях на судах и кораблях флота, плодотворно работал в области истории полярного мореплавания.

Капитан 3 ранга М.А. Бибеев, став командиром гвардейской Краснознаменной подводной лодки «Д-3» Северного флота, погиб вместе с ее экипажем в боевом походе.

Отдали жизнь за Родину в годы Великой Отечественной войны в декабре 1943 г. на Черном море капитан-лейтенант A.M. Быстрое и в августе 1944 г. на Балтике капитан 2 ранга И.М. Зайдулин.

Опыт перевода во льдах «Щ-423», снабженной специальной ледовой защитой, а еще раньше, в 1936 г., эсминцев «Сталин» и «Войков», также облаченных в «шубы», побудил А.И. Дубравина на постановку перед командованием Военно-морского флота вопроса о дальнейшей разработке специальных защитных конструкций, которые бы обеспечили возможность плавания кораблей во льдах без «значительного изменения тактических свойств».

На основании выдвинутых А.И. Дубравиным предложений нарком ВМФ издал директиву, предписывавшую Военным советам Краснознаменного Балтийского и Тихоокеанского флотов, а также Управлению кораблестроения и Техническому управлению ВМФ разработать и осуществить проекты ледовой защиты кораблей с проведением их испытания зимой 1940/1941 г.. А к осени 1941 г. на основе испытаний изготовить опытные конструкции. Война помешала претворить эти предложения в жизнь[208].