Во имя Зоны

Цыган замер, разглядывая Протасова, чьи контуры сильно расплывались в искаженном аномалиями воздухе. Запустив руку в мешочек на поясе, достал гайку. Покачал в руке, примериваясь. Вот перед генералом блеснули голубые искры, Протасов сделал шаг, обходя электру. Цыган кинул гайку повыше, чтобы она перелетела непонятного происхождения дрожание. Белый хвост бинта развернулся в воздухе, металлический шестигранник со свистом рассек пространство и упал, мелькнув бинтом перед лицом Протасова.

Электра сработала. Полыхнули синие молнии, пожирая накопившийся заряд аномальной энергии, запахло озоном и горелой плотью.

Соседняя жарка оказалась слишком близко — от сотрясения воздуха она сработала, гудящие столбы пламени взметнулись вверх. Тут же рядом ударило что-то невидимое, дрожь пробежала над землей.

— Черт, пошла цепочка! — Цыган быстро огляделся, прислушался к настойчивому писку ПДА, схватил Ботаника за рукав и прыгнул назад, затем метнулся вбок, таща за собой лаборанта. Тот скакал, как раненый заяц, и рукой зацепил облако жгучего пуха. От визга заложило уши. Рамир резко остановился, увидев в паре метров закручивающиеся на уровне груди травинки. Воронка, трамплин?

Ботаник врезался ему в спину, и Цыган чуть не улетел в воронку. Он локтем отпихнул лаборанта и обернулся. Бледно-голубые молнии змеились по земле, быстро угасая, столбы пламени опали, и за ними показался покрытый гарью генерал Протасов. Глаза его блестели яростью: выходка Цыгана вывела его из себя.

— Что теперь? — сдавленным голосом спросил Ботаник.

— Бежать, — скрипнул зубами Цыган, поворачиваясь спиной к генералу. — Видишь, аномалии заканчиваются за модулем, и там военсталов не видно. Если сможем добежать туда, попробуем прорваться к реке или холмам. Новая смена еще не заступила, наверное…

— Без оружия, без всего? — проблеял Ботаник.

Цыган не ответил. От долгого пребывания между аномалиями в животе крутило — инстинкт требовал уйти с опасной территории и вбрасывал в кровь новые порции адреналина. Цыган почувствовал, что весь взмок; пот застилал глаза, голова кружилась от постоянных зрительных искажений, дышать было сложно: аномалии, похоже, жрали кислород.

Сталкерам приходилось искать просветы между ловушками, кидаться то в одну сторону, то в другую, теряя драгоценное время. А генерал просто обходил аномалии, и они словно расступались перед ним. Неудивительно — столько артефактов на себя навесить!

Один раз Цыган ошибся, потому что ПДА опять зашкалило, а может, ионизационная камера уже не справлялась, — и попер в жарку. В последний момент он отшатнулся, упав на Ботаника. Опалило лицо, брови сгорели. Лаборант успел поддержать его, и они, к счастью, не свалились на словно бы специально разложенный матрасик ржавых волос.

— Если пищит низко, значит, жарка или электра, а если высоко, то гравитационная какая-то, а какая — от частоты зависит, — на ходу наставлял Ботаника Цыган. — Ты тоже слушай, а то я уже ничего не соображаю, в голове будто резину жгут.

До края лабиринта оставалось совсем немного — но и генерал был уже близко. «Надо его задержать», — подумал Цыган, однако ничего на ум не приходило. Тогда он просто вытащил горсть гаек из мешка, почти всё, что осталось, и начал по одной швырять через плечо. Одна попала в самого генерала, и Протасов выругался, зашагал быстрее. Мышцы на руках вспухли и двигались, как живые, волосы встали дыбом и словно ходили по голове, лицо под слоем гари раскраснелось, глаза блестели.

Вот и граница! Цыган рванул вперед и едва успел затормозить, услышав высокий, почти беспрерывный писк ПДА. Он метнулся вправо, обходя трамплин, но там раскинулась целая лужайка жгучего пуха, которую было не перепрыгнуть, влево — но там жарка, электра, разлившийся на три метра холодец, опять что-то гравитационное, карусель… Голова закружилась, Цыган с трудом удержался на ногах. Ботаник остановился за ним, запыхавшись.

— В чем дело? — в ужасе простонал он, цепляясь за наемника.

— Граница, — прошептал Цыган, не веря себе. — Он поставил границу! Аномалии слишком близко, мы не сможем вырваться!

Он повернулся. Генерал приближался неотвратимо, как сама смерть, в окружении тихого шелеста аномалий, легкого потрескивания, еле слышного гудения. Цыгану показалось, что он никогда не забудет этот звук — и настойчивый, надсадный, утомительный писк ПДА. Все кончено.

— Что будем делать? — спросил лаборант севшим голосом.

— Бегать, пока кто-то не ошибется. Или пока мы не устанем.

— И что тогда?!

— Нас убьют.

У Ботаника подогнулись колени, он осел, Цыган едва успел поддержать его. Генерал как-то вошел в лабиринт, значит, на том конце аномалии не стоят так плотно и можно выйти! Надо как-то обойти Протасова… Цыган дернул Ботаника:

— Идем!

— Сколько можно? — тихо спросил тот, не двигаясь с места.