Во имя Зоны

Поднявшись, он прошелся по склону, разминая ноги. Докурил, кинул окурок, раздавил подошвой, затем поднял и спрятал в карман. Суеверие, конечно, но лучше лишний раз подстраховаться, чем потом неожиданно вляпаться в неприятности — Зона не любит тех, кто плохо к ней относится. А если учесть, что им предстоит… Какая теперь охрана вокруг базы Протасова? Какая защита, есть ли электроника? Как это все определить? Насколько близко получится подобраться? А если какие-нибудь камеры засекут их раньше, чем сталкеры поймут, что ведется наблюдение? Цыган надеялся, что Протасов не станет расставлять камеры и датчики в Могильнике — здесь все равно никто не ходит. Но все-таки…

От усталости и недосыпа в груди что-то предательски дрожало. Цыган споткнулся и понял, что спит на ходу, веки закрылись сами собой. Он тряхнул головой, яростно потер глаза. Черт возьми, они должны победить! Иначе просто быть не может. У них нет другого выхода. Они просто сделают это…

Или не сделают. Тогда генерал нашпигует их артефактами, как рождественскую колбасу салом — ее когда-то так вкусно делала Ма, — и превратит в болванчиков, безропотно приносящих ему эти самые артефакты с поля аномалий. Потом генерал засадит аномалиями всю Зону, чтобы артефактов было больше, больше… И все оставшиеся в живых сталкеры станут зомбособирателями, будут зарабатывать своими руками и жизнями для генерала Протасова бешеные бабки.

«Хрен тебе, — сердито подумал Цыган. — Я не отдам тебе нашу Зону!» От гнева он очнулся, зорко огляделся, прислушался. Но Зона, эта непостоянная злая красавица, спала — улегся ветер, верхушки деревьев, выступающие из тумана, замерли, солнце за облаками не двигалось, мрачное небо нависало над холмами, едва не цепляясь за макушки елок. Все застыло, словно в ожидании. «Скоро, скоро грянет буря», — пообещал генералу Цыган.

* * *

На разведку вышли засветло. Цыган понял, что волнуется: слишком многое зависело от результатов их вылазки. Тогда он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и постарался сосредоточиться. Ноги увязали в густой жиже, почти ничего не было видно — но хуже всего было то, что плотно окутывающий сталкеров туман вел себя как живой. Словно бы поглаживал холодной ладонью по щеке или залезал мокрыми пальцами за шиворот, так что Рамир невольно вздрагивал каждый раз от легкого прикосновения. Постоянно слышался какой-то шелест, хотя ветра не было, это будто сам туман нашептывал что-то; казалось, прислушайся повнимательней — и поймешь. А еще как будто глаза отводил — разведгруппа постоянно сбивалась с направления. Долг часто смотрел на компас и возвращался на нужный азимут. Туман был такой густой, что все предметы за два шага уже растворялись в серой дымке и исчезали из виду. Невысокие, корявые, полумертвые деревья появлялись неожиданно, словно выскакивали, и Цыган дергался, наставляя ствол на очередную ольху или елочку.

Сначала Цыган с Падлой залезли на березу на холме, где они заночевали, — невысоко, чтобы их самих не заметили с базы Протасова, — и в бинокль изучили окрестности. Сквозь туман ничего разглядеть не удалось, зато часовые на гряде, отгораживающей базу генерала от Могильника, были как на ладони.

— Странно, что Протасов с этой стороны не подстраховался, — сказал Цыган, спустившись.

— Он же не мог предвидеть наше появление, не экстрасенс же он, в конце концов, — заметил Падла.

— Протасову никакие сверхспособности не нужны, он и без них слишком умный, — поежился Ботаник, который спал хуже всех, опять страдал от кошмаров и был похож уже на привидение. Он сидел, обхватив себя руками, и трясся в ознобе, поэтому его в разведку решили не брать, оставили на холме под присмотром Сержанта. Кузнецов сказал, что у него подробная электронная карта в шлеме, так что он тоже подождет здесь и свяжется пока что с командованием. В итоге пошли Цыган с Падлой и Долг.

Они шли медленно, меся грязь, опасаясь растяжек и сигналок. Бредущий впереди Падла держал перед собой палку, прощупывая жижу, чтобы не наткнуться на протянутую у самой земли проволоку. Цыган иногда бросал гайку и затем подбирал, если находил. Долг настороженно смотрел по сторонам с «калашом» на изготовку.

Повешенную между деревьями колючку первым заметил Падла. Он встал как вкопанный, за ним остановились и Долг с Цыганом.

— Что там? — напряженно спросил Долг, сделав шаг к бандиту. Тот поднял руку, требуя внимания. Затем кивнул лохматой головой в туман перед собой.

— Видите? — спросил он свистящим шепотом и, не удержавшись, добавил: — Сука!

— Ты о чем? — Цыган посмотрел поверх его плеча и разглядел проволоку.

ПДА на руке тихо пискнул. Электра, понял Цыган. И только после этого заметил слабый голубой отблеск в тумане.

Цыган повесил «скар» на шею, спрятал гайку, которую подбрасывал на ладони, в карман на «разгрузке», сделал осторожный шаг вперед. Падла схватил его за локоть:

— Куда полез?!