Во имя Зоны

— Смотрите-ка, и верно плыть надо! — воскликнул он. — Я думал, что уже все чудеса Зоны знаю, а тут такая штука! Долг решительно снял «калаш» и вошел в «воду».

— Вперед! — скомандовал он, погружаясь сразу по пояс. Затем оттолкнулся от дна и поплыл, гребя одной рукой, другой держа над головой автомат. Падла и Рваный переглянулись, у Рваного перекосилось лицо:

— Чтоб ему слепая собака что-нибудь важное отгрызла, этому наемнику! Зачем он нас сюда притащил?

— Тс-с! — Сержант поднял голову. — Слышите?

— Военсталы! — Падла засучил рукава, затем плюнул, спустил манжеты куртки и бросился в «землю».

— За ними! — Сержант подтолкнул задумавшегося Бота- ника и прыгнул следом, подняв тучу брызг. В воздух взлетели комочки земли и сломанные травинки, они блестели в лучах вставшего над холмами солнца и просвечивали.

Цыган несколькими сильными гребками достиг ближайшей могилы и вылез на мраморную плиту, покрытую пылью,

паутиной, пятнами мха. Стряхнул с совершенно сухого камуфляжа грязь, встал на колени и помог выбраться Долгу. Тот был невозмутим, как всегда, только побледнел, и веко немного подергивалось.

— Могилы твердые, дальше можно по ним идти, — сказал Рамир, — если плита каменная есть. А земля вся жидкая.

Долг кивнул, протянул руку подплывшему Рваному. Цыган огляделся. Между оградой кладбища и березовой рощей, из которой они вышли, было небольшое свободное пространство. Снаружи кладбище выглядело значительно меньше, чем изнутри, — на миг показалось, что он стоит на острове в бескрайнем море. Ну или хотя бы на большом озере. И во все стороны протянулась волнующаяся «вода». Если присмотреться, можно было заметить, как земля с травой идут мелкими волнами, колыхаются — и тогда плита под ногами тоже начинала покачиваться.

Цыган потряс головой, отгоняя наваждение. Верней, пытаясь смотреть на вещи как на нечто знакомое, известное, понятное. Будем считать, что земля твердая. Главное — не наступить на нее…

— Ай! — вскрикнул Ботаник и забарахтался. — Меня кто-то трогает! Там, внизу!

— Черт, началось, — пробормотал Рамир. Нащупал на груди крестик, быстрым жестом поднес к губам и спрятал обратно под куртку. — Не обращай внимания, плыви быстрей! — крикнул он.

На могильной плите стало тесно, когда выбрался Падла, и Цыган перепрыгнул на соседнюю. Та словно качнулась, и он невольно вцепился в крест, чтобы удержать равновесие.

Сержант поддержал Ботаника, и они вместе выбрались на мрамор. Долг с Рваным уже перескочили к Цыгану.

— Куда теперь? — отрывисто спросил Долг.

Солнце вышло из-за серых холмов и осветило кладбище до самых дальних уголков. Красавицы туи расцвели яркой зеленью, кусты и осины раскрасились желтым и красным, пожухлый папоротник расправил листья, а цыганские хижины на могилах заиграли всеми цветами радуги. Воздух был тих и прозрачен, по-осеннему свеж. Сталкеры начали оглядываться, удивленные этим преображением.

— А здесь неплохо! — воскликнул Рваный. — Красиво, кровосос меня побери!

— Берегите мозги, — буркнул Цыган. — Не давайте ему залезть в голову.

— Чё еще? Кому ему? — обернулся Падла. Кладбище словно кинуло на него отсвет, и лицо бандита стало живее и красивее, чем было обычно, даже глаза-изюмины горели, как лампочки на новогодней елке.

— Двигаем к хижинам, спрячемся за ними и пересадим, — сказал Цыган, проигнорировав вопрос, и, повернувшись, начал прыгать с могилы на могилу. Долг и Рваный последовали за ним; после некоторого колебания и Падла поскакал следом.

Сержант дернул за плечо Ботаника, который сидел на коленях на краю плиты и, близоруко щурясь, всматривался в колыхание «земли».

— Пошли уже. Лаборант с трудом оторвался от созерцания и нехотя последовал за остальными.

— Эй, а ведь это не цыганское кладбище, а хохляцкое! — воскликнул Падла, прыгнув на очередную могилу. Он нагнулся к кресту и ладонью стер грязь. — Микола какой-то похоронен.

— Понятное дело, — откликнулся Цыган. Гранитная плита качнулась под ногами, он застыл, раскинув руки. — Здесь когда-то два больших села рядом было. А ты думал, цыгане хоронили своих и тут же и жили?

— Да хрен вас, цыган, разберет. — Падла прыгнул и оказался напротив хижины, сложенной из крашеных досок. Краска облупилась, висела клочьями. Вход закрывала выцветшая полосатая тряпка с дырой посередине. — Внутри, что ли, спрячемся?

— Я бы не советовал. — Цыган обошел хижину, уселся на краю плиты.

— А чего так? — Рваный поднял закрывающую вход тряпку другой хижины и заглянул внутрь, держа «калаш» у груди.

— Здесь мало аномалий, — заметил Долг, подходя к Цыгану.

— Обычных аномалий почти нет, — кивнул наемник. — Мы у самого Могильника, а тут свои странности. Черт знает, почему так. Рваный выпучил глаза и попятился, тыча стволом автомата в сторону хижины:

— Видели? Вы это видели?!

— Чё там? — Падла прыгнул на плиту к свободовцу, заглянул в домик. — Ну, скелеты, нашел чего пугаться, амбал… Эй! — Он отшатнулся. — Мне померещилось или они чё-то сказали?

— Ты тоже слышал? — хрипло спросил амбал. — К зомбям я привык, но говорящие скелеты — это уже чересчур.