Во имя Разума. Уникум

– Ну, наконец–то! – выдохнул Кирилл. – Мы вас тут совсем заждались.

– Заждались?! Вообще–то это мы вас заждались, между прочим! – возмутился Вадим. – Хорошо, вспомнили про второй «Лучезар»! А с вами–то что случилось?

– И где Георагзис? – встревожилась Сияна.

– Взгляните туда, – Кирилл указал вниз, у самых своих ног. – Наш «Лучезар»…

Вадим заглянул в разверзшуюся под ногами пропасть и отшатнулся: огненная река заглатывала звездолет.

– Но Георагзис! – вскричал Вадим. – Он там? Надо его спасти!

– Это бесполезно. Он слишком стар… Ни «Джинн», ни Талар больше не способны поддер–живать в нем жизнь. Он умирает.

– Но вы! Почему вы здесь, на этой скале, в этом аду? Ведь если бы мы не появились вовремя…

– А, это все этот чертенок Ратибор… – устало махнул рукой Кирилл. – Мало ему приключений! Ему, видите ли, захотелось ступить своими ногами на первородную Землю. Сначала просился просто по–глядеть, ну, я и согласился на свою голову, раз уж мы оказались в этом промежутке времени. Но ему же обязательно надо все потрогать, пощупать!

– Я только хотел посмотреть в пропасть! – оправдывался Ратибор.

– Ну, да! И свалиться туда! – негодовал Кирилл. – Я еле успел выскочить вслед за ним из звездолета, а его уже и след простыл. Тут же ни черта не видать за полметра. Хорошо, Габриэль за нами увязался, он его быстро нашел, вон за тем выступом. Но тут вдруг под ногами земля раскололась – и «Лучезар» провалился в бездну! И я ничего не мог поделать: у меня же больше нет браслета!

– Но Талар, он же мозг звездолета! – недоумевал Вадим. – Почему же он не спас «Лучезар»? У него ведь должен быть блок самосохранения.

– Думаю, это Георагзис, – отозвался Кирилл с горечью, пожимая плечами. – Он так решил умереть.

– Ничего себе! – возмущению Вадима не было предела. – И бросил тут вас на произвол судьбы, да?

– Георагзис знал, что мы им поможем, – вмешалась Сияна. – Он нас запеленговал. Просто он не захотел прощаться…

С чавкающим звуком звездолет с умирающим Правителем планеты далекого будущего скрылся в пучине жидкого пламени.

– Красивая смерть, – изрек Вадим немного торжественно. – Мир праху твоему.

– Разве смерть может быть красивой? – удивился Кирилл. Он снова заглянул в огненную пропасть. – А впрочем… Может, ты и прав.

– Он и жил, и умер по–особенному, – обратила внимание Сияна. – Жил, спасая свою умирающую цивилизацию, и умер до зарождения жизни на планете.

– Спи спокойно, великий представитель этой планеты, – заключил Кирилл. – И прощай.

Наконец, все вернулись на борт «Лучезара». Вадим тут же откинул с головы шлем–капюшон, и Кирилл, взглянув на него, ужаснулся:

– Что это с твоим лицом?

– Это маска! – восторженно предположил Рати–бор. – Фредди Крюгер, да?

– Я же запретил смотреть тебе этот фильм! – рявкнул Кирилл.

– Я только одним глазком.

– Маска? – оторопел Вадим. Затем требовательно повернулся к Сияне: – И что же это с моим лицом? Я что… стал таким безобразным, что всех тут пугаю? Почему ты мне ничего не сказала?

Сияна побледнела, отступая под его натиском. Он в негодовании тряхнул ее за плечи:

– Я выгляжу ужасно, да? Я стал уродом? Отвечай же!

– Я сделала, что могла, – пролепетала девушка, и глаза ее наполнились слезами от жалости к нему. – Я не сумела вернуть тебе твой прежний облик, прости.

– И ты смотрела на меня, как ни в чем не бывало! Улыбалась, обнимала, целовала меня… А я отвратителен, как Квазимода, верно?

– Это не главное, – всхлипывала Сияна. – Ты не умер.

– Да уж лучше я бы умер! – бушевал Вадим. – Ты меня обманывала. И нечего тут плакать! Мне не нужна твоя жалость! Это унизительно!

– Но я люблю же тебя!

– Притворство! Все, что у нас было, одно притворство!

Вадим слепо метался по комнате, совсем отчаявшись, а Сияна бегала за ним, хватала его за руки, пытаясь остановить.

– Слушай, ты, неизвестная трагедия Шекспира! – заорал вдруг на него Кирилл. – Она ради тебя покинула улетающий звездолет, осталась на чужой планете из–за твоей дурости, и ты теперь смеешь ее в чем–то упрекать? Лучше заткнись, не то я тебе так врежу по твоей мерзкой физиономии, что она станет еще омерзительнее!

Вадим резко остановился, ошалело глядя на Кирилла. Это он–то врежет, он, этот воспитанный на гуманности неженка? Вадима не обидели его гневные слова, они его отрезвили. Он шагнул к Сияне, вздрагивающей от рыданий.

– Прости меня, – глухо пробормотал он, обнимая девушку. И тут же отвернулся: – Я не могу! Я не переживу своего уродства. Зеркало! – крикнул он, сжав кулаки. – Дайте мне зеркало!

– Кончай истерику! – осадил его Кирилл. – Ты забыл про «Джинн». Ты снова станешь прекрасен, как Аполлон.

– Да, действительно, – воспрянул, было, духом Вадим. – Но надолго ли?

– Навсегда, – пожал плечами Кирилл. – Это же был твой истинный облик, с рождения, записанный на ДНК, и мы его просто восстановим. Правда, тебе снова придется бриться, если не прибегнуть к косметическому облучателю, а его, к сожалению, здесь нет в наличии. Зарастешь щетиной, станешь похож на бродягу. Согласен?

– Так давай быстрее свой «Джинн», не тяни! Я уже пять раз умер за то время, что ты здесь болтаешь всякий вздор! Еще издевается!