Во имя порядка. Кузница судеб

Внутри всё утопало в золоте и свете, а залы свершения таинств и молитвы были неотличимы от славы небесной. Вечно горящие светом чистой внеземной белизны светильники озаряли уходящие в далёкий верх помещения, на зеркально-ясном полу, выложенным массивными плитами алого подобно вину гранита, припали к молитве многие благочестивые последователи слова Единого. Их настолько много в храмовой обители обряда, что кажется словно здесь собралось всё население столицы – от мала до велика. В центре, на высокой кафедре из платины, окружённой сто двадцатью вечно пылающими свечами толщиной в ствол дерева, посреди людского моря, окаймлённого изнутри священническим кольцом цвета изумрудного сияния из-за торжественных одежд, возвышалась могучая фигура. Количество свечей – в знак количества первых священников в Пангоре, отправившихся на проповедь, а лежащие между ними двести сорок блистающих клинков есть символ тех серафимов, которым принадлежит честь первородства из божественного света и смертной плоти.

– Верные последовали Творца, внимайте слову Истины Живой! – призвал гласом многогранным, полным могущества и власти, призвал начальник богослужения, которое продолжается после долгого чтения тихих, будто журчание ручейка, соборных молитв.

– И будет слово сие нам в пользу и жизнь добрую! – в единый, многотысячный хор, склонив головы, проговорили люди.

Азатарон, чьё лицо светло от праведной жизни и глубочайшей веры, приложил длинные пальцы к толстой книге в серебряной обложке. В полнейшей тишине шарканье листов эхом пронеслось до самого дальнего края обители обрядов. Одежда, сшитая из нитей чистого золота, сияет до слепоты, отражая на себе многочленные отблески светильников. Он представлялся скорее явлением света из иного мира, нежели высокой фигурой. Его слова пронеслись по храму, будто бы это гром речей божества, нежели священнослужителя:

– Есть два пути – жизни и смерти. Между ними большое различие, но результаты их разные. Первый путь таков – будь верен Творцу своему, не отвращайся от Него. Брата или сестру, ближнего, своего, близко к сердцу держи. Не принимай в душу своё блуда и сторонись блудилищ, тело своё не оскверняй мерзким блудом. Язык предостерегай от речей злобы, лжи и коварства, пересудами не оскверняй душу. Очи храни от созерцания мерзостей, а ум держи в молитве.

Закончив чтение отрывка для назидания, он закрыл книгу и поднял над головой массивное писание над головой, оссияв его светом магии. Создалось подобие маяка – строки великой книги, заключённые в листы, уподобились духовному путеводителю в море непостоянства житейской суеты для каждого истово верующего.

Из чреды гвардии серафимов, пронзая толпу собравшихся идёт высокорослый статный воин, чей доспех отмечен регалиями положения и власти – белый плащ с алой короной на золотой цепи. Чёрные как ночь волосы обрамляют светлое ясное лицо, а глаза в которых отразилась вся глубина и синева океана Тетис, устремлены на Азатарона. В руках, протянувшихся к теократу, зажата цепь кадила, от которого клубами сладкого дыма поднимутся белые завитки.

– Аркт, верный служитель, – обратился Азатарон к подошедшему Серафиму, и тысячи глаз устремили взгляды туда; кадило берётся, чудесным перезвоном дурманя слух. – Благослови тебя Творец.

– Благослови наши пути Единый, владыко, – преклонил голову архисерафим.

Аркт встал по правую руку от Азатарона, что не могло не оттенить лица священников негодованием. Появление этого архисерафима окутано тайнами и полнится самыми различными слухами. Если большинство высших служителей крылатой гвардии – это воины с безупречной жизнью и светлым духом, что по дерзновению Азатарона и его пламенной молитвенной просьбе у Неба стали большим чем просто люди, то вот с Арктом история иная. Кто-то говорит, что он пришёл из дальнего дикого племени, отличающегося познанием тёмных мистерий, и за раскаяние и клятву верности Азатарон ходатайствовал о нём. Иные толкуют, что он пришёл из иного измерения, где бесплотные духи света и тьмы ведут бесконечное сражение за жизнь и смерть, а он был воплощён для неясной цели. Третьи молвят будто он в своём племени воспринимался как божество, которое могло общаться с духами поднебесья и творить великие дела, но Азатарон смог речами привести его покаянию и службе Истине. Теорий много, но действительность такова, что сейчас он наслаждается ароматом благовоний, повторяя за Азатароном слова гимна прославления:

– Царствуй в мире нашем, Свет Правды! Слава Твоя велика и не вместит её не земля, не небо! Царствуй, Господин сил и служителей света! Царствуй, Победитель смерти и Творче мира сего!