Во имя отца и сына

После ухода Николая Григорьевича на душе у Емельянова остался какой-то нехороший осадок: его охватило чувство тревоги. Да, план - великое дело, и завод его должен выполнять. Ну а новая продукция - разве это не так важно? А нельзя ли сочетать одно и другое? Надо бы посоветоваться с начальниками цехов, с парторгами, поговорить с директором. Да, конечно, Глебов еще плохо знает производство. Чтобы не попасть впросак, надо осторожно вникать в производственные вопросы. Главное - изучать и советоваться.

В кабинете стало темновато. Емельян включил настольную лампу. И как раз в эту секунду раздался телефонный звонок. Александр Александрович Маринин сообщил, что молодые художники отказались дать свои картины на выставку в заводской Дом культуры.

- Все? До единого? - переспросил Глебов, озадаченный столь поспешной и организованной реакцией.

- Все, - коротко бросил Маринин, и в его голосе Глебов уловил злорадство.

- Причина отказа?

- Та, которую мы предвидели.

И в этом "мы" Глебов понял: Маринин и Гризул. Выходит, главный инженер, выйдя от Глебова, позвонил Маринину и рассказал о своем разговоре в парткоме. А Маринин позвонил художникам, которые, очевидно, ждали его звонка и уже заранее решили, как им действовать. Глебов сдержал вздох досады, сказал, стараясь не волноваться:

- Ну что ж, тем хуже для них.

- Не знаю, как для них, а для нас определенно хуже, - с издевкой бросил Маринин "под занавес".

"Нахал", - подумал Глебов, кладя трубку.

Когда Глебов вышел на улицу, падал первый снег. Он кружился в свете фонарей и таял на мокром асфальте. Емельян жил на улице Гончарова, в районе бывшего Бутырского хутора, где на месте недавней загородной свалки возник огромный жилой массив многоэтажных домов. Новые улицы названы именами знаменитых людей: Добролюбова, Руставели, Фонвизина, Гончарова, Яблочкова.

Глебов домой ходил пешком. Прогулки успокаивали, были для него лучшим отдыхом. Емельян вообще любил ежедневно и помногу ходить. Очевидно, сказалась давнишняя привычка пограничника. Он поднял воротник темно-коричневого драпового демисезонного пальто и, натянув на руки осенние перчатки, подумал: "Придется еще одну зиму проходить в легком пальто". Почти вся зарплата уходила на питание да на ребят. Горит все на них. Недавно купили Русику болгарский овчинный кожух, три раза надел, и вот извольте - является с оторванным воротником, в слезах. И ничего не поделаешь: мальчишка!

А тут еще Любочка поступила учиться в музыкальную школу. Учится хорошо. Пришлось купить в рассрочку пианино. И вспомнилось Емельяну его детство, любознательный вопрос матери, прочитавшей книгу Тургенева: "А какое такое оно, пианино? На гармошку походит?" Емельян сам тогда еще ни разу в жизни не видел пианино, но ответил уверенно, со знанием: "Что ты, мама, совсем не похоже. Пианина - она, как сундук, и блестит. Вся в золоте и серебре. А музыка - ну как живым голосом выговаривает". Матери так и не пришлось на своем веку увидеть пианино. Стремительно летит время! Великое и великолепное! Грандиозное и трагическое.

А что такое главный инженер Гризул, этот кругленький, низколобый человек с крепкой короткой шеей и жесткими барсучьими волосами, которым, кажется, износу не будет? Оборотная сторона медали с изображением Маринина, который для Глебова не был загадкой? Или это действительно передовой инженер и коммунист, каким он слывет у начальства?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГРИЗУЛ И К°

Из всех праздников Николай Григорьевич больше всех любил Новый год. По новому стилю день рождения Гризула приходится на 31 декабря. В этом совпадении для Николая Григорьевича было что-то знаменательное. Когда, как не под Новый год, люди щедры на добрые пожелания? А кому их адресовать, как не хозяину дома, который созвал гостей и накрыл стол с похвальной щедростью, невзирая на скромные подарки имениннику. Николай Григорьевич не скупился на расходы ради такого праздника.

Гостей собирали по этому случаю всегда особо важных. Каждую кандидатуру перед включением в список приглашенных всесторонне обсуждали на семейном совете под председательством самого Николая Григорьевича при участии его супруги - пышногрудой, дородной дамы - Светланы Ильиничны и сына - Макса Николаевича Афанасьева. Прежде всего в число гостей включались постоянные, те, кто приглашался из года в год: близкие родственники и друзья. Таких было немного. Затем шли необходимые знакомые. И, наконец, "разовые" и "крайне обязательные".

В числе завсегдатаев, никогда не вызывающих никаких сомнений либо отводов у членов семейного совета, были Александр Маринин, помощник скульптора Климова Матвей Златов, кинорежиссер Евгений Озеров и представитель министерства Иван Петров, старый покровитель семьи. На всех предыдущих торжествах неизменно присутствовали Ефим Поповин и давнишний друг Гризула старый большевик Арон Герцович, со своим сыном - художественным руководителем театра Михаилом Савельевым и замужней дочерью Ритой, женой крупного ученого. На сей раз двое - Ефим Поповин и Арон Герцович - вызвали возражения.