Во что я верю

что получить их очень важно. А то, о чем я тут рассказывал, могло быть просто иллюзией. По существу же это не имеет большого значения и даже не имеет никакого. Внушать душам, колеблющимся переступить через порог, что им будет дан какой-то знак, значило бы обманывать их. Обладать верой — это значит верить в то, чего ты не видишь, любить то, чего ты не воспринимаешь чувствами, потому что то, что ты воспринимаешь, относится к тварной природе, оно природно и поэтому подчиняется законам плоти и крови. Бог ли утешает нас или мы сами говорим с собой — это решать не нам. А старый писатель, профессиональный сказочник, отлично знает, что он, больше чем кто-либо другой, должен остерегаться данной ему силы придумывать людей и слова; и может быть расстояние между его религиозным рвением и сухостью, на которую иногда жалуется какая-нибудь доверившаяся ему душа, не превышает того расстояния, которое лежит между писателем и не писателем.

А значит, и вас, услышавших призыв Христа и решивших ответить на него, может охватить ночь и молчание, а может быть даже усталость и разочарование, но это не будет иметь большего значения, чем радость, которая тоже переполнит вас. Вот это именно и есть та вера, которую Христос требует на каждой странице Евангелия. «Маловеры», — вздыхает Он, глядя на Своих близких, но женщина хананеянка, но сотник изумляют Его и умиляют. Потому что их вера сочетается с любовью. Я, старый паломник, уже близкий к цели своего паломничества, в последний раз разбиваю палатку в глубине страны, границы которой обозначены словами: «Ты существуешь, потому что Я люблю тебя...» Верить — это любить.

89