Внутри ауры

Невидимой нитью удерживал Кирилл девушку, при этом отчетливо понимая, что ее сознание переступает грань человеческой доступности.

— Помнишь, как мы палатку в первый раз поставили под жилой многоэтажкой, — парень не сдавался.

Дальше были лишь паузы и приложенные усилия Маши сохранить себя в настоящем.

— Да… Ты в луже умывался…

— А потом на фестивале все равно в грязь угодил, — Кирилл с закрытыми глазами крепче стискивал Машу, зная, что совсем скоро Ihticoyonpui ее подведет к эпицентру Пандоры.

— Помнишь, наш первый поцелуй…

— Ты залил меня слезами…

Кирилл смеялся.

— А первый секс?

— Ты в меня кончил.

Кирилл облегченно радовался, что у него получается догонять девушку. Он боялся совершить лишнее движение или вдох, опасался сделать что-то не так.

— Где ты сейчас?

Молчание.

— Маш, скажи мне, где ты?

— Я, — сухими губами произнесла девушка, — я не знаю… Это не объяснить словами… Что-то приближается…

— Что это?

— Я не могу… Не могу ответить… Но я видела уже это… Я испытывала уже похожие чувства…

Кирилл понимал, что именно это и помогает Маше не заблудиться в мировом океане небытия. Он знал, что еще немного и она доберется до пограничной черты источника. Тогда девушка либо прикоснется к истине и вернется к нему, либо пустота ее заберет навсегда.

— Маш, — позвал он ее.

Никакой реакции. Кирилл насторожился и открыл глаза. Маша счастливо улыбалась, будто переживала что-то необыкновенное.

— Маш…

— Это аура, — вдруг радостно воскликнула она, — вся пройденная дорога — это аура…

— По которой ты сейчас идешь?

— Да.

— А что впереди?

Маша сияла от блаженства.

— Там… Там Аркадия. Страна вечного счастья.

Кирилл осознал, что настал момент истины. Девушка добралась до порога, за которым таится всеобъемлющая пустота.

— Ты ее видишь? Видишь Аркадию?

— Да.

— Она далеко.

Чудовищно долга пауза и ошеломляющий ответ:

— Я уже в ней.

Кирилл не верил в происходящее. Если Маша пересекла грань совершенства, то как она поддерживала разговор и связь с реальностью. Не произошло никаких изменений в поведении и настроении. Девушка сохраняла полное спокойствие.

— Что там?!

Замирание и никакого ответа.

— Скажи, что там?!

Черная бездна начала пожирать Машу без каких-либо внешних проявлений. Бездонная пропасть, которая расщепляет в бесконечном пространстве и времени. Но Кирилл не упускал ту нить и самоотверженно не отпускал Машу.

— Маш… Я верю, что ты вернешься… Я верю в это… Я люблю тебя…

Парень забрался с ней в дремучую чащу пустоты и своей несокрушимой силой веры перехватил любимого человека у могущественного совершенства. В тот момент из гущи увиденных картин, из клубка запутанных страстей и мыслей, из тьмы осознаний и выводов, из манящих чар истины и абсолютной свободы доносится родной голос:

— Я тебя тоже люблю…

Ее прозревшие глаза открылись. Кирилл увидел в них ясность и осознание возвращения в реальность. Он чуть не расплакался и поторопился ее поцеловать, будто время на исходе.

— Ты видела? Видела совершенство? То божество за чертой?

— Да.

— Это была Аркадия?

— Да.

Маша выглядела отдохнувшей и бодрой. Кириллу показалось, что она излечилась.

— Как у тебя получилось вырваться оттуда? Как получилось вернуться сюда?

Маша в непонимании смотрела на парня.

— Пустота манит, а затем пожирает! Человек сходит с ума… Ему нужна истина, чтобы сохранить целостность… Как ты справилась с пустой? Как?

— Я ее взяла с собой внутри.

Кирилл обомлел от услышанной новости. Он подозревал, что все пошло не по обычному сценарию, но до последнего не мог признать, что подобное могло произойти.

— Как это? Как это возможно?

Кирилл схватился за голову и захохотал. В аффекте он позабыл, что пребывает в летящем по воздуху вертолете. Он в ошеломительном потрясении бросился в кабину управления к ничего не подозревающему Молдовану поделиться сенсацией.

— Маша — избранная! Она перешла запредельную черту! Она забрала с собой божество!

Не дожидаясь реакции наставника, которому они уже вдвоем дали фору, Кирилл в одержимости кинулся обратно к Маше.

— Что ты чувствуешь?!

— Да хватит уже, — посмеялась она над его назойливостью. Девушка словно обрела свои прежние силы.

— Ну расскажи! Что ты чувствуешь?

— Я счастлива.

— А еще?

— Я тебя люблю.

Кирилл разочарованно захныкал, подобно маленькому ребенку:

— Тоже мне нонсенс! Это что, по-твоему, совершенство?

— Для кого как, — пожала она плечами.

Маша выглядела настолько преисполненной, что ей не нужно было ничего доказывать.

— Маша, — раздался любопытный радостный голос Молдована, — как ты справилась с вселенской правдой и пустотой?

— Я просто не стала с ней бороться и приняла ее, — громко ответила она.

— Приняла?! — шокировано переспросил Молдован.

— Да. Полюбила и приняла. Когда я достигла черты, во мне откуда-то взялось столько безграничной любви, что и на пустоту эту хватило.

Молдован старался не потерять управления под шквалом грандиозных открытий.

— А истина? Какая истина тебе помогла?

— Не было никакой истины. Со мной рядом находился Кирилл.

Молдован не верил ушам и обескураженно поддерживал заданную траекторию вертолета.

— Такое вообще возможно? — задавался одним и тем же вопросом Кирилл.