Внутри ауры

Кирилл не хотел лишний раз тревожить Машу. Он думал, ей лучше побыть в тишине. Оба лежали на кровати и молчали. Волны прекратили заливать иллюминатор и лучи алого заката пробрались через стекло. Комнату озарило ласковым умиротворяющим светом. Парень поглаживал голову девушки на своих коленях, пока та не приподнялась. На лице не было печали, она очарованными глазами уставилась на закат.

— Мне вспоминается детский летний лагерь.

— А мне купания в деревенской речке.

— Пойдем поищем еще воспоминаний.

Кирилл улыбчиво кивнул головой и потянулся к выходу. Парочка вышла на воздух. Музыка не играла, на судне царила тишина, нарушаемая лишь волнами. Маша приблизилась к краю кормы и всмотрелась в красочные текстуры дневного завершения. Отсеченный природой участок неба над океаном постепенно приобретал бронзовый оттенок, потом серый, потом даже волны прекращали шуметь. Наступало гробовое безмолвие. На контрасте вода темнела и вскоре становилась абсолютно черной. Атлантический океан проглотил солнечную звезду. На небе еще оставались остатки световой гаммы, но затем и они начали меркнуть. Восточную сторону небосклона уже засыпало звездами.

Кирилл боковым зрением заметил на носу яхты какое-то движение. Он направился посмотреть, и Маша последовала за ним. На матрасах в черных очках, в своем помятом шаманском халате с полупустой бутылкой виски в руках валялся капитан судна. Он бормотал что-то себе под нос и от него разило выкуренными сигаретами и спиртовым перегаром. Девушек рядом не было. Маша с Кириллом дружелюбно улыбнулись. Пират обнаружил гостей и начал трясти указательным пальцем.

— Эх, любимые мои бандерлоги… Вы обязательно покорите мир… Хотите коктейли вам сделаю, чтобы приятнее покорялось?

— Нет.

— А спелое манго с арбузом?

— Тоже нет. Спасибо.

— Хм-м, — задумался Яха, — хотите вам тогда одну историю расскажу?

Ребята кивнули.

— Присаживайтесь скорее! Давайте! Давайте!

Он посадил их около себя и таинственным заплетающимся шепотом приступил:

— В сказке сказывалось, что было четыре товарища, которые стали вскоре великими Магелланцами. Но в реальной жизни было их пять! — слюни эффектно вылетели из его рта. Он посмеялся, вытер небрежно рукой и продолжил. — Они познакомились на войне, дружили, поддерживали друг друга, отстаивали и заменяли семью. Один из них был врачом. Он не хотел отправляться на войну, но так сложились обстоятельства. Сами понимаете — человек предполагает, а жизнь располагает. Специальность его была травматология, но на фронте пришлось брать обязанности и реаниматолога, и хирурга, и всех вместе взятых. Несмотря на окружающий хаос, врач любил людей и ни за что бы не поднял автомат даже на врага. Он подходил к своему делу с благородством, самоотдачей и максимализмом. Альтруист первое время считал, что спасти можно всех, но потом под куполом реального ужаса грянуло эмоциональное выгорание. Трупы копились горой, а прошлые ремиссии оперированных кончались осложнениями и летальным исходом. Врач не выходил из операционной в госпитале, не спал сутками и вскоре потерял счет смертям на своем кладбище. Его глаза опустели, а отчаяние перешло в озлобленный цинизм и черный юмор. Лишь друзья, которые находились в похожих условиях, оставались опорой. Молдован, Бизон, Чиж и … Элтон. Вообще его звали Миша, но мы однажды с парнями увидели втихаря, как тот флексит под Элтона Джона, ну и дали ему такое погоняло. Ха-ха… Черт побери! Как сейчас помню! Прикиньте, вокруг война, по новостям вранье голимое, а этот включил музыку и танцует в лагере как ни в чем не бывало! Он был самый младший из нас! Простой парнишка из деревни, который перед войной обвенчался с девчонкой и просто, примитивно, по-человечески хотел жить с любимой и растить детей. Его вообще ничего больше не интересовало. Только и говорил о своей жене… Самая лучшая… Необыкновенная… Мы с ней вместе танцевали под Элтона Джона… Все дела… Наши надежды и мечты помогали друг другу не забывать о собственных. Мы напоминали в кромешной ночи про рассвет. Что у каждого есть то, ради чего стоит не сдаваться и не вешать нос.

Капитан закурил и сделал глубокую затяжку.

— Ко мне в госпиталь приволокли парнишку… Ни живого, ни мертвого… Больше семидесяти процентов поражения тела ожогами, включая всю голову. Даже опознать не могли поначалу, прикиньте… Он пребывал в коме и существовал на поддерживающих препаратах. Он дышал, его сердце работало, но он не приходил в себя. Никто не мог осмелиться его вегетативное существование. Медперсонал заходил менять капельницы и с отвращением и ужасом выбегал из палаты. Все по религиозным соображениям не хотели облегчить парню безнадежную участь. Я точно не помню, но где-то на пятый день я заглянул к нему. Бедняга лежал в той же позе, и обугленная кожа сверху подсушилась. Я долго смотрел на него, не зная, чем помочь, и вдруг заметил, что кожа на щеке под коростой слегка двигается. Я сначала решил, что это мимические мышцы возвращают тонус, но тут увидел трещину в пораженном месте и заглянул туда. Внутри копошились маленькие белые личинки…