Внутри ауры

Марла не заметила фальши и самодовольно усмехнулась. Гордость переполняла ее, все-таки стремление бывшей модели произвести эффект никуда не подевалось даже спустя столько времени.

— Сколько вы уже здесь? — поинтересовался Антон.

— Месяца четыре. Леон уже около года, — с обреченной тоской поведала Марла, — Быстрое освобождение отсюда — лишь иллюзия. Ты торчишь тут дни и ночи, затем недели, месяцы. Тебе обещают пересмотр судебных дел, адвоката, депортацию, а на самом деле забивают на тебя, оставляя гнить в заточении. Не то, чтобы они горят желанием увеличивать лагерь беженцев и зэков, но и разгребать это бесполезное отрепье у них нет желания. Многие присутствующие здесь отправились бы сразу в тюрьму, поэтому не рыпаются особо. Будто бы и тем, и другим удобно. Формальный симбиоз, но на самом деле прозябание в страхе и неуверенности в завтрашнем дне.

Ребята огляделись вокруг и в сгустке осторожных, тихих движений людей и разговоров не увидели ничего, кроме тревоги и отчаяния. Каждый был спрятан в мнимый кокон и радовался тому, что просто живой и целый. Что от истощавших плачущих детей эмигрантов, что от пропахших перегаром бордовых рож алкашей. Любое находящееся здесь человеческое существо пало до примитивных и банальных инстинктов.

— Вы пытались отсюда выбраться? — настаивал Антон.

— Пупсичек, я понимаю, что тебя одолевает максимализм, но, я же тебе сказала сейчас — это невозможно. По закону ты находишься в десятилетней очереди, а совершить побег тебе не даст усиленная из-за соответствующего контингента охрана. Если внутри зала находятся один-два охранника, то на выходе их целое подразделение, — из-за эмоций все больше проскакивало коренного акцента. — Конечно, я сама бы с удовольствием покинула эти чертовы стены. Я вольная птица, которой нужна свобода! Скрылись бы с Леоном в трущобах Парижа, да начали все заново! Уж выживать и начинать с нуля мы умеем… А вы, кстати, малышки, куда так торопились на своем товарняке? Это ж надо было додуматься… Хах…

— В Мадрид. А там — на Канарские острова. На остров Атлантида.

— Это что ли тот, который принадлежит этим… Как их там… Колумбийцам…

— Магелланцам, — поправил с улыбкой Антон. Моментами он будто забывал о насущной проблеме и возвращал свое природное спокойствие, но затем снова тускнел.

— Да без разницы, — отмахнулась с насмешкой Марла, — наркоманы, одним словом.

— А ты там бывала?

— Где я только не была! Парадокс в том, что, попадая туда, ты на утро об этом забываешь. Но про Атлантиду многие знают, кто хоть как-то связан с музыкой и ночной жизнью. И вы значит просто на дискотеку собирались, ребятки?

— Да.

— Через всю Европу?

— Да.

— Без денег?

— Да.

— А я в вас точно не ошиблась! — восторженно убедилась Марла и хлопнула в ладоши. Показалось, что один из ее нарощенных ногтей оторвался и отлетел в сторону.

Кирилл уже долгое время бурно реагировал на выходки и высказывания Марлы. Находясь под впечатлением от своеобразия нового кумира, его собственная маниакальность перешла в наблюдательный режим. Он то замерев с открытым ртом, внимательно слушал, то хохотал до боли в животе, абстрагируясь от окружающей обстановки. Маша в моменты прилива тревожности, прижималась к Кириллу и забывалась. Парень находился в тех же условиях, но по причине своего психического помешательства, ощущал себя как дома. Его оптимистичный настрой заражал и воодушевлял девушку на отвагу.

— А почему ты к нам подошла на самом деле? — полюбопытствовал Кирилл, обращаясь к Марле уже как к другу.

— Пупсичек, да вы посмотрите на себя, милых и беззащитных, — театрально растрогалась Марла. — Мой материнский инстинкт вспыхнул впервые за такое долгое суровое время, стоило мне вас увидеть! Захотелось сразу прижать к груди и приласкать, как щеночков…

— А на самом деле? — с выражением отвращения попытал надежду Антон.

— А ты что, сладкий, не веришь в мои добрые материнские побуждения? — ее игра резко перешла в грубое агрессивное нападение, даже непоколебимый Леон отвлекся от созерцания одной точки и принялся разминать кулаки.

Антон потерял дар речи и обмяк, поверив в шоу. Один лишь Кирилл засмеялся еще до того, как Марла вновь сменила злобную маску на озорную:

— Расслабься, малыш, и переодень штаны! Конечно же, мне на вас насрать было… Но я услышала родной язык, а потом упоминание психушки… Тут то во мне и проснулась тяга к общительности! Психи должны держаться вместе, только тогда у человечества есть шансы на эволюцию!

— Только если психи будут на свободе, — внес правку Кирилл.

За знакомством компания не заметила, как уже давно толпа народа покинула столовую и вернулась к койкам. За беседой время искажалось и только настойчивый голос охранника в громкоговоритель прервал их идиллию.

— Отбой! Все по своим местам!

— Что он сказал? — переспросил Кирилл.

— Пожелал всем спокойной ночи, — перевела Марла, незамедлительно вставая с лавки.

— А если мы продолжим здесь сидеть и общаться? Я, например, не хочу спать…

— Но ты, наверное, и не хочешь стать калекой, помещенным в изолятор… Не забывай, что здесь не курорт и даже в некотором роде хуже тюрьмы …