Внутренний враг

Час от часу не легче! Мало того, что он охотится за мной, так еще крадет мою возлюбленную танцовщицу! И кто знает, не замышляют ли они оба что-нибудь против меня!

Хорошо еще, что я уже провернул свои планы с гипношлемами.

— Слыхали, — говорил Карагез, — он без гроша в кармане. Американский консул забрал у него все наличные, которые он вынул из карманов мертвого гангстера, — сказал, что это консульский сбор. Мы его подкармливали.

Даже персонал снюхался с ним. Я пошел к воротам, но тут сообразил, что имел глупость выйти невооруженным, и повернулся, чтобы вернуться в свои апартаменты. Раздался звук подъезжающей машины. Во двор вкатился "БМВ! Визжа тормозами, он остановился в обычном месте. Я так и замер, глядя на машину, как птица смотрит на уставившуюся на нее змею.

Я чувствовал, что мне пришел конец: из машины вылезал Гансальмо Сильва. В руке он держал свой «леопард». Ютанк, в плаще с капюшоном, под чадрой, шмыгнула мимо меня, даже не глянув в мою сторону, словно меня и не существовало. Видимо, она совсем списала меня со счетов. Дверь ее комнаты захлопнулась, задвижки с лязгом стали на место. Сильва стоял, выбравшись из машины, и смотрел на меня. Никогда я еще не чувствовал себя таким беззащитным. Пистолета при мне не было, так что мне нечего было вытаскивать, но даже если бы он и был, я бы не успел этого сделать: у Сильвы была уйма времени, чтобы пристрелить меня первым. К тому же, обработанный гипнозом в Аппарате, он был способен на все. Сильва медленно подходил ко мне с обрезом в руке, такой коренастый, мускулистый, страшный — сицилиец до мозга костей. Он хмурился.

Остановившись в пяти футах от меня, он поднял обрез и дулом почесал себе голову.

— Где это (…) я видел тебя раньше? — проговорил он.

Я промолчал. Он нахмурился сильнее. Затем его лицо слегка прояснилось — черная туча сменилась темной облачностью.

— А, знаю. В том (…) кошмаре — ты тот самый парень, который мне привиделся. Я стоял в сарае, полном летающих тарелок! — Сильва оглядел меня с головы до ног и кивнул: —

Что ж, это проясняет дело. Можем мы уединиться в каком-нибудь укромном местечке и посидеть? Тут как-то все на виду.

Ловко. А чего еще ждать после обработки в Аппарате? Он не хотел, чтобы казнь произошла на виду У людей. Моя спальня — там я буду ближе к моим пистолетам. Я обрел дар речи.

— Пойдем со мной, — сказал я и повел его в спальню. Тут явилась мысль похитрей. — Хочешь сначала выпить? Немного виски?

— В рот не беру, — сказал он. — (…) язва желудка.

Что ж, попытайся снова, как, бывало, говорили мои учителя. Если ты еще не умер, всегда остается крошечный шанс, что это произойдет не тотчас же. Я ввел его в спальню, усадил в кресло, потешил было себя мыслью, что могу удалиться в секретную комнату, наступить на плитку пола, повернуть ступню — и в ангар сбежится персонал, но тут сообразил: ведь в ангар, а не сюда, где они нужны. Я попытался применить хитрый прием и сказал:

— Насколько я понимаю, Ютанк наняла тебя телохранителем.

— Ага, — прохрипел Сильва.

— Эта страна довольно дикая. У тебя есть квалификация? Как ты убрал Тейвилнасти?

Он расхохотался отрывистым, лающим смехом:

— Детская игра. Когда эти двое (…) привели меня в ту (…) комнату, я пришел в себя и сказал: «Это (…) ловушка для того, чтоб меня кокнуть». Сечешь? Так я и сказал: «Ловушка, чтобы меня кокнуть». Ты меня понимаешь? — Я понял его. Он угрожал мне. — Ну вот, когда они уложили меня в эту (…) постель, я сказал: «Какой-то (…) (…) будет здесь через пару минут, чтобы замочить меня». Ну и тогда, как только эти (…) ушли, я взял и взбил одеяла, чтоб было похоже на лежащее тело, и спрятался под кроватью. Детская игра. Через пару минут — вот (…) буду, если вру, — в окно тихо влезает какой-то (…), крадется, как кошка, к моей (…) постели. В руке у него — (…) стилет. И еще вот этот «леопард» в кобуре на левой (…) ноге. Он всаживает стилет в одеяла, как психанутый (…). Ну а я просто протянул руку и сорвал его (…) «леопард» с ноги. Он даже не успел наклониться и посмотреть, что там такое под этой (…) кроватью, как я уже прострелил ему ногу. А когда он упал, я (…) пальнул ему в промежность. У него сразу пропал всякий