Внутренний голос

Два мужика пронесли Риту мимо двери Кима, свернули на лестничный пролет и во время разворота качнули скорбной поклажей. Гамак проехал по двери Кима, оставив широкий густой след.

Ким отмывал и скреб несколько дней. Его породистая дверь была оскорблена и поругана. Ким воспринимал случившееся как собственное падение. Но более всего его удивляло отсутствие скорби или хотя бы видимости скорби. Родня откровенно радовалась освободившейся квартире. Недвижимость в центре стоит больших денег, неподъёмных для простого человека.

Ким постепенно сталкивался с человеческим равнодушием. Его душа грубела и закалялась. Он познавал жизнь, а это необходимо для писателя.

Кима пригласили на семинар молодых талантов. Кто пригласил? Как он туда попал? Не имеет значения. Важно то, что его как-то заметили. Вышла его первая книга в твердой обложке.

Ким преподнес мне свою книгу. Я села читать. Меня хватило до пятнадцатой страницы. На пятнадцатой я поняла, что сие чтиво не для меня. Скучно. Действие происходит в паспортном столе. Какая-то милиция. Какие-то Маша и Паша.

Можно интересно написать о чем угодно, даже о пепельнице с окурками. Но в книге Кима не было никакого напряжения. Впечатление, что автор не хотел сочинять, а его заставляли.

– Ты что, работал в милиции? – спросила я. – И чего?

– Ничего. Ушел.

– А Маша и Паша – это твоя история?

Ким не ответил.

Через какое-то время он принес рассказ. Я прочитала первую строчку: «Крыса Лариса любила влажную уборку. Она протирала все поверхности влажной тряпкой, и ее это успокаивало».

– Хорошо, – сказала я.

– Читайте дальше, – попросил Ким.

Я продолжила чтение: «По субботам Лариса шла в театральный магазин и покупала человеческий облик. В этом новом облике она шла в балет…»

Дальше шла какая-то хрень. Если история про балет, то зачем Ларису делать крысой? Была бы девушка. А если она крыса, то зачем ей покупать человеческий облик? В конце концов, балет можно посмотреть и в облике крысы. Притаиться среди кулис.

Ким смотрел мне в лицо. Переживал. Он хотел поощрения, а его не было.

– Хочешь, я придумаю тебе продолжение? – спросила я.

Ким напрягся. Если я предлагала другое, значит, мне не нравилось имеющееся.

– «Крыса любила влажную уборку, а готовить не любила. Она крала кусочки у людей со стола или подбирала с пола и затаскивала в свою норку. Это были засохшие объедки сыра, корочки хлеба, а иногда холодная гречневая каша.

Настало время, и крыса вышла замуж за льва. Ей все завидовали. Лев – царь зверей, при этом красавец. Был один существенный недостаток: лев – из семейства кошачьих, а кошки днем спят. Лев спал целыми днями, а вся домашняя и другая работа ложилась на бедную Ларису. Ночью лев уходил неизвестно куда, приходил под утро, считал Ларису дурой.

Среди львов добытчицей считается самка. Самка охотится, догоняет, убивает, притаскивает мясо домой. А лев только жрёт и спит. И совокупляется с кем угодно, необязательно с женой, и даже нежелательно.

Лариса была недовольна браком, но терпела. А лев терпеть не захотел.

В один прекрасный день он сказал Ларисе:

– Я ухожу. Мне здесь тесно. Я люблю большие просторы, чтобы можно было бежать в полную силу, догнать, порвать горло и напиться горячей крови и сожрать кусок парного мяса. А твои кусочки, огрызки и объедки только застревают в зубах. Мне твоя жизнь не подходит. Выходи за зверя своего вида. А я пойду к своим…»

Я замолчала.

– А дальше? – спросил Ким.

– Не знаю. Надо подумать.

– Это неинтересно, – сказал Ким. – Обычно и обыденно. Как у людей.

Я поняла: у нас разные представления о том, что интересно. Мне интересна связь с реальностью, а Киму нравится фантазия, оторванная от реальности. Мне нравится то, что бывает, а ему – то, чего не бывает. Разная природа восприятия.

Тем не менее мы с Кимом подружились. Часто говорили по телефону. Я обсуждала с ним свои замыслы, свои финалы. Я не всегда знала, чем закончить сценарий или повесть. Проверяла на Киме. У Кима был хороший литературный слух. Писал он плохо, а слышал хорошо. Так бывает.

Меня часто приглашали на премьеры, на юбилеи, на выставки. Я выполняла роль свадебного генерала.

Мой муж никуда со мной не ходил. Не любил публичности. Предпочитал уединение с хорошей книгой. В мозгах моего мужа размещалась вся Ленинская библиотека. Я часто задавалась вопросом: «А куда он складывает свои знания и зачем они ему?» Вопрос оставался без ответа. В конце концов я смирилась: пусть лучше читает, чем пьет водку или шатается по другим бабам. Читая, он никому не мешает, а даже наоборот. Наполняет пространство благородным смыслом.

Для того чтобы не выходить одной, я брала Кима. Ему это требовалось для кругозора, а мне – для компании. Молодой, элегантный Ким ходил следом за мной, слегка отстав, пропуская меня вперед. Знакомые останавливались для приветствия и с удивлением глядели на мое сопровождение.

– Мой биограф, – представляла я Кима.

Знакомые подозревали: у Токаревой молодой любовник. А почему нет? Почему Пугачевой и Бабкиной можно, а Токаревой нельзя? Но наши отношения плавали в иных сферах, как облака в небе.