– Мы про тебя говорили. Точнее, дамы про тебя говорили, и Юнэ Маней там была. Ну, что никто не ожидал, и всё такое. А вон она, – Мон ткнула пальцем в всхлипывающую товарку, – возьми да и брякни – да не то чтобы ничто не предвещало, я их с принцем Тайреном видела вдвоём во время переезда… Ну, Маней, конечно, государыне пересказала. Так что вызывает её величество нашу Усин и спрашивает: а правда ли, что ты знала о том, что его высочество проявляет интерес к одной из моих девушек, и никому не сказала? Усин в ноги ей упала, что, мол, не знала, что это так важно, да не хотела тревожить её величество пустяками… А её величество ей – что пустяки, а что нет, это мне решать, милочка, твоё же дело – доложить. А раз ты такая молчаливая да скрытная, то отправляйся-ка ты в Боковой дворец, там, говорят, немногословие ценят. Вот так вот!
Я потрясённо промолчала.
– Как же я теперь?.. – Усин отчаянно хлюпнула покрасневшим носиком. – Там же… Там же…
Я прикусила губу. Пусть это и не моя вина, но произошло всё из-за меня. Из всех девушек-подружек Усин успела стать мне ближе всех, и теперь я чувствовала себя обязанной хотя бы попытаться ей помочь. Не говоря уж о том, что её было просто по-человечески жалко.
– Усин… Не плачь. Хочешь… хочешь, я попрошу его высочество позволить мне взять тебя с собой?
Глава 15
– Прочтите это, – господин Фон, Наставник Восточного дворца, протянул мне свиток. Я развернула. Столбцы иероглифов зарябили перед глазами.
– Читайте же.
Я облизнула губы.
– Эм… Император… Императора звали Шун-жу, добродетелью он был похож…
– Подобен.
– Подобен Небу, а… Знаниями?
– Покажите… Да, знаниями.
– Знаниями подобен… э-э…
– Давайте, Тальо, вспоминайте. Мы с вами вчера изучили все иероглифы, которые тут есть.
Я мысленно перебрала все слова, которые мы прошли накануне. Сами-то их я помнила, а вот написание… Какое из слов подойдёт в данном случае?
– Духам?
– И не просто духам, а… каким? Ну? Небесным духам. Небесным духам, Тальо.
– Знаниями подобен небесным духам. Люди летели… э… стремились к нему как к солнцу, взирали на него как на… на… облако…
– И не просто облако, а какое?
– М-м…
– Вспоминайте, вспоминайте. Вы всё это знаете.
– Благословенное?
– Нет.
– Изобильное?
– Нет. Ну, что с вами делать? Благодатное облако.
Я тяжело вздохнула. Проклятые иероглифы не желали укладываться в голове. Насколько всё-таки проще звуковое письмо! Выучил тридцать три буквы, научился складывать их в слоги – и наслаждайся, худо-бедно, но прочтёшь. А здесь… Каждое слово обозначалось собственным значком, и все приходилось тупо зубрить, потому что моему европейскому мозгу просто не за что было в них зацепиться. Да, некоторые действительно походили на рисунки, и их было запомнить легче всего: иероглиф «ограда» изображал четырёхугольник, иероглиф «человек» действительно напоминал шагающего человечка, иероглиф «росток» при некотором воображении можно было счесть похожим на растение с листьями или веточками. Но таких было относительно мало, а дальше начиналась полная невнятица. Которая усугублялась тем, что многие понятия передавались двумя иероглифами, вписанными друг в друга, и при этом сходство с уже выученными ничем не помогало. Почему, если вписать в иероглиф «женщина» иероглиф «лошадь», то получится слово «мама»? Предполагается, что матери пашут как лошади? А почему, если добавить к иероглифу «лошадь» иероглиф «человек», то получается не «всадник», а «вечность»? Где логика?
А если к этому прибавить тот факт, что многие иероглифы в зависимости от контекста имели разное, иногда довольно широко варьирующееся значение, а одно и то же понятие могло записываться разными иероглифами, то ничего удивительного, что чтение даже простейшего текста превращалось в увлекательный квест «разгадай ребус».