Внутренний дворец

– Слухи, конечно, всё равно просочатся, – негромко объяснил он мне. – Но надеюсь, что хотя бы до конца праздника до отца-государя не дойдут.

В шатёр торопливо вошёл лекарь, и Тайрен вышел. Я задержалась и пожалела, потому что Ла Ю вдруг в упор посмотрела на меня и сказала:

– Я до сих пор не верила, что ты мне завидуешь, а зря! Думаешь, если убивать взятым взаймы ножом, можно уйти от расплаты?

Я, не пытаясь что-то отрицать, отвернулась и молча вышла, сопровождаемая волной девичьего шёпота.

Расследование действительно началось сразу после праздника. Уже на следующий день, как мы вернулись во дворец, сразу после завтрака, состоящего из странного сочетания сладкой каши и перчёного творога, нас с Ла Ю позвали к его высочеству. Рядом с ним сидела его супруга.

– Торговца уже опросили, – вместо приветствия сказал Тайрен. – Он клянётся, что когда он продавал тебе цитру, все струны были в порядке, и думаю, что не врёт. Так что их наточили уже в Восточном дворце. Кто-нибудь, кроме вас двоих, прикасался к этой цитре?

Я посмотрела на сестру Ю, сестра Ю посмотрела на меня.

– Посыльный торговца, который доставил её во дворец, – сказала я. – Евнух, что принёс её ко мне в комнату. И служанка, которая отнесла цитру сестре. Что было дальше, я не знаю.

Тайрен перевёл взгляд на Ла Ю.

– Цитра лежала в моей комнате, её никто не трогал! – категорично заявила та. – Когда её мне принесли, она уже была такой. Уповаю, что ваше высочество разберётся и покарает виновную!

И она патетически воздела перебинтованные руки.

– Подожди ты с виновными, – Тайрен досадливо поморщился. – Ты играла на ней до праздника?

– Нет.

– Тогда откуда тебе знать, что струны уже были наточены, когда цитру тебе принесли? Может, это случилось позже.

– Но кто ещё мог бы это сделать?

– Может быть, кто-то заглянул к тебе в комнату, пока тебя не было? – мягко спросила принцесса. – Вспомни, не замечала ли ты чего-нибудь необычного.

– Ничего! Никто не посмел бы.

– Вообще-то наши комнаты не запираются, – заметила я. – И в них регулярно заходят слуги, хотя бы для того, чтобы убраться. Да и мы порой ходим друг к другу в гости.

– Ты обвиняешь кого-то из наших сестёр, сестра Тальо?

– Нет. Я всего лишь говорю, что круг подозреваемых может быть весьма широк.

– Не думаю, что это кто-то из наложниц, – сказал Тайрен. – Скорее, прислуга. Значит, посыльный, евнух и служанка…

– Моя На Рои никогда не сделала бы ничего подобного! Она предана мне и скорее умерла бы, чем причинила мне вред. Ваше высочество, если мне дозволено сказать… – Ла Ю упала на колени и поклонилась до земли. – Виновная здесь, в этой комнате! Луй Тальо давно завидовала моей игре и вот теперь решила поквитаться!

– Не говори ерунды.

– Ваше высочество, ваши наложницы действительно подтверждают, что Тальо завидовала Ла Ю, – осторожно произнесла Мекси-Цу. – Может быть, всё же стоит осмотреть её комнату?

Я подняла глаза и уставилась на висевший над головой Тайрена гобелен, на котором пучеглазый философ поучал группу учеников. Раньше здесь висел другой, с драконом, играющим в волнах. Но недавно его сменили, а жаль – тот мне нравился больше.

– Да чушь какая! – раздражённо отозвался принц. – Тальо ненавидит музыку. Скорее она позавидовала бы искусству ездить верхом.

– Раз ваше высочество так говорит, я, разумеется, не смею сомневаться в ваших словах, – наклонила голову её высочество. – Но, боюсь, наложнице Тальо будет трудно избежать подозрений.

Тайрен побарабанил пальцами по столу.

– Давайте так, – сказал он. – Пусть она и проведёт дознание. Выяснит всю подноготную и доложит нам. Тогда и посмотрим.

Я едва не поперхнулась воздухом. По лицу её высочества прочесть что-либо было трудно, а вот Ла Ю только ахнула:

– Ваше высочество!..

– Хватит! – Тайрен хлопнул ладонью по столу. – Вы меня услышали.

Во взгляде сестры Ю, обращённом ко мне, сверкнула самая настоящая ненависть. Я присела, постаравшись придать себе как можно более почтительный вид.

– Ваше высочество, могу я сказать вам несколько слов?

– Можешь. А ты свободна, – Тайрен кивнул Ю. – Вы тоже можете идти.

Последнее относилось к супруге. Наложница и принцесса поклонились и вышли, оставляя нас наедине.

– Ваше высочество, – осторожно подбирая слова, заговорила я, – я бесконечно ценю ваше доверие ко мне, но…

– Но – что?

– Раз я под подозрением – уместно ли поручать мне такое? Боюсь, в глазах всех остальных всё будет выглядеть, как если бы лисе поручили расследовать пропажу цыплят.

– Мне плевать, как всё будет выглядеть в глазах этих куриц, – Тайрен взял кисть для письма и тут же отбросил. – Но мне надоело, что они постоянно пытаются тебя очернить! Кажется, нет ни одной наложницы, которая хоть раз не сказала бы о тебе гадость: Тальо то, Тальо сё! Пусть усвоят раз и навсегда – этот номер у них не пройдёт. Я больше не намерен выслушивать потоки клеветы и ябед.

– Я никогда не участвовала в дознаниях, – помолчав, сказала я.