Бэккер дал тому шанс проявить себя в долгосрочной перспективе больше, чем Техгруппа. Он наконец-то реализует потенциал, который дала природа, но который был не нужен. Любопытство и страсть к раскрытию, обузданию и направлению безграничного потенциала чуть ли не впервые ощущаются им нечужеродными. Идя через Топи, ему даже хочется снять скафандр и лично прикоснуться к запретному, притягательному своей чуждостью. Ему плевать на жителей Монолита, пусть смерти он и не рад, но смерть была и будет, а вот жизнь ценна в процессе, неуважение к которому противоречит самой природе. Так что ни один момент с момента знакомства с Бэккером не проходит зря, тут Юст позволяет себе жить как следует. Ну а сам план Бэккера интригует не меньше, чем причина этих по-настоящему чудовищных, но оттого и уникальных решений.
Юст ждет уже не дождется, когда заберут второй Осколок, подготовят Петю с его офигенным костюмом, аналог которого Юст мечтает себе заполучить, доведут замысел до логичного свершения, а там уже он спокойно, заслуженно и гордо улетит на Опус. Величественный мир технократов, достойный восхищения в глазах жаждущего знаний и развития потенциала творца. И он, Юст, после окончания этого похода добудет не просто билет в лучший мир, но и создаст свое наследие, принеся Опусу великие перемены за счет грядущих трофеев.
Монолит и эта Кома… планета — еще ладно, самая большая в ИМБе, тут еще копать и копать, жизни не факт что хватит, но копать-то надо не руками или лопатой — чем-то основательным. Вот Опус и даст ему необходимое за заслуги перед человечеством. Хотя, честно признается он себе, должность студента будет не менее приятна за счет нового старта на жизненном пути в окружении лучших людей. Вновь он повторяет себе, как здесь ему тесно, прогресс тормозится, там и интеллект иссыхается за ненадобностью. Страшнее наказания он и не ведает — отупеть под натиском стандартов. Отсюда и всецелая преданность Бэккеру, его незаменимым знаниям для уникальной задачи, которая ранее никому не поддалась. Жаль, разделить этот азарт, трепет перед необъятным ему не с кем. Бэккера тревожить не хочется, голова у того тяжела от мыслей, тут все понятно. Петя же… м-да, Юст вроде бы и сочувствует этому парнише, чьи руки буквально начали войну с защитниками Топи, спящими все эти столетия за ненадобностью.
Хотя участь Пети не сильно отличается от этой Техгруппы, что уже двенадцать лет на Монолите разбивает коленки на пути к никому здесь не нужным достижениям. Остаться в живых в их случае — уже достижение. Маленькое утешение для Юста за роль изгоя в этой… тусовке. Почти вся их работа умещается в две графы: гибель персонала и жертвы среди гражданских. Не удивительно, что Опусу стало уже почти плевать на Кому. Про Осколок ему думать не стоит, Бэккер имеет к этой штуке особые чувства, так что свою значимость надо доказать делом, чем они и заняты: идут вглубь Топи, эти джунгли с кучей смертоносной мелкой живности — что-то ползает по земле и траве, что-то летает в воздухе, надоедая наглостью, нечто совсем странное сидит на деревьях. Спасибо за скафандры, думает Юст, совершенно не боясь смерти, веруя в исполнение их плана не меньше, чем Бэккер. Все-таки они зашли слишком далеко, чтобы идти назад. Петр идет первым, протаптывает путь непризнанным целителям человечества. Юст иногда поглядывает на показатели кислородного баллона этого здоровяка, без шуток переживая, что тот может не заметить отсутствие подачи и начнет задыхаться, что приведет к излишним волнениям. Бэккер идет позади, словно их тень. Жаль, что тут не берет спутник… хотя Юст даже рад этому отчасти — так их не найдут, а это важно. Маршрут построен Бэккером, остается лишь идти, следуя гениальному плану.
17
Еще никогда в жизни он не приходил к такому особенному, уникальному в своем существе моменту, многими именуемому как «точка невозврата». Разумеется, подобный ярлык цепляется ко многим решениям и случайностям, как, например, одобрение прилета Бэккера, — запрети он его посещение Монолита, и все было бы иначе… возможно. Позволять себе такие рассуждения слишком безответственно по отношению к настоящему и способствует потере концентрации, пусть и необходимо как точка ориентира. Истинное же для него познание безвозвратности характеризуется за счет полного отсечения всех иных вариантов, способных хоть как-то изменить вектор развития начавшегося инцидента.