Внизу наш дом - 1-й вариант

С полчаса немцы держали нас практически на одном месте, пока у них горючее не кончилось. Танки тоже куда-то подевались — пришлось «раскидывать невод» и прочёсывать местность самим. Нашли мы колонну но, если принимать в расчёт именно танки, не серьёзную — с десяток «коробочек», напоминающих наши БТ, только с крестами. Бомбы ребята положили им точнёхонько в корпуса — те просто полопались. Остальное израсходовали на тентованные грузовики, бронетранспортёры и вообще на разные пушки и прочие подвернувшиеся цели. Хотя зениток нигде не было, по нам стреляли из пулемётов. Две наших машины так и рухнули, не выходя из пикирования — похоже, ребята были убиты еще когда прицеливались. А одна попыталась сесть на вынужденную, но разбилась. При этом в ней что-то взорвалось — спасать было уже некого.

Неудачный получился вылет. Многие привезли отверстия от пуль в крыльях и фюзеляже. Немцы — вояки серьёзные, а колонна была большая. Мы её ещё и из пулемётов обработали до полного израсходования боезапаса.

А потом я скандалил с местными, потому что никакого снабжения при себе не имел, а тут, оказывается у всех свои трудности и вообще я нарушаю установленные порядки.

Сказал, что утром вылетаю в Воронеж и самовольно разместил парней в помещении то ли клуба, то ли красного уголка — мы повалились кто куда, подстелив под себя противоперегрузочные штаны и подложив под голову шлемы. В этой просторной комнате было нормально натоплено, так что обошлись без одеял.

Единственное радостное обстоятельство — самолёты растащили по капонирам. А в остальном тут бардак.

* * *

Утро принесло нам завтрак, залатанные и заправленные самолёты, три комнаты в казарме, уставленные железными кроватями и приказ на вылет. Оказывается, когда мы уже дрыхли без задних ног, из Севастополя приезжал какой-то начальник и очень грубо обошелся с местными отцами командирами. Фамилию помянули — Жуков. Но, вроде как не Георгий Константинович. Он в своих «Воспоминаниях и размышлениях» про участие в обороне Крыма или Севастополя то ли вовсе не поминал, то ли про других рассказывал. Как-то не отложилось у меня ничего такого в памяти.

Да и сам полагаю — появись он здесь вовремя, навалял бы фрицам по загривку.

Короче — разделил я по-быстрому ребят на эскадрильи по семь-восемь самолётов и «нарезал» им задачи. Как выяснилось, фашиста надо было бомбить сразу в пяти местах. Командирами поставил бывших зэков, а сам занялся хозяйственными вопросами — быт-то тоже надо налаживать, и снабжение, и техобслуживание. Опять же, вместо бомб на этой местности по наземным целям удобнее работать реактивными снарядами — и у кого теперь добиваться их доставки? На двух машинах разбиты рации, передок нужно прикрыть бронелистом — где я всё это возьму? Кругом — ни одного знакомого лица. Кто есть кто? Ничего не знаю.

И машины готовились для диверсии, а не для боевой работы. Если бы нам ночью было нужно летать — ещё куда ни шло. А так — ведь посбивают нас буквально за несколько дней. С другой стороны ситуация уж очень похожа на катастрофическую. Вот чисто умозрительно, если немец те войска, что раньше оккупировали Донбасс, направил сюда… опять не помню, какие части в тот раз куда были нацелены. Ни наши, ни немецкие.

Вытребовал себе связной У-2 со знающим пилотом и отправился в штаб. Какой? Как ни странно, командовали здесь военные моряки, хотя, на мой взгляд, основная тяжесть проблем явственно обозначилась на суше. Уже на входе возникли недоразумения с охраной — меня посчитали подозрительной личностью. Но тут увидел я знакомое лицо. Нет, по имени или фамилии я этого генерала не знаю, но мы с ним когда-то встречались. Он подошёл, видимо привлечённый недостойным, просто вызывающим поведением краснофлотцев, которым не понравились синие галифе старшего комсостава и и награды на сущем пацане.

— Шурик, если не ошибаюсь? Петров. Я видел вас в Одессе у Мичугина. Ступайте в оперативный отдел — пусть они введут вас в курс дела.

Вот так — несколько слов, и всё волшебным образом переменилось. Спустя буквально считанные минуты выяснилось, что я никакой вовсе даже не капитан а уже изо всех сил майор — командир четырёхсотого МАП, входящего в состав Первой воздушной армии, штаб которой находится в трёхстах километрах отсюда — под Одессой. Маразм крепчал. Связи с командармом у меня не было. То есть её не было не совсем — дотуда дотягивали радиостанции военных моряков, которые в настоящее время оказались заняты существенно более срочными сношениями, чем моё общение с прямым начальством.

Этап переподчинения совпал с прорывом немцами обороны Перекопа. Не скажу, что возникла паника, но неразберихи хватало. И в то же самое время все ждали какого-то события, должного что-то изменить к лучшему. Но это считалось секретной информацией. Прямо скажу — мне было не до того. Я «завис» между небом и землёй в штабе Севастопольского оборонительного района, войска которого под давлением неприятеля перемещались где-то в окрестностях Симферополя, Джанкоя и Евпатории.