Гаврила засмеялся. Это объясняло сразу все. Когда он задыхаясь размахивал мечом его кончик чудом задел Черное зеркало и тот уже не смог пройти ни сквозь стену, ни сквозь грудь стража зеркала. Кончик клинка стал таким же, каким вышел из рук Людоты.
Глава 27
Гаврила сделал шаг в зеркало. Он почувствовал знакомое сопротивление, словно Зеркало не желало пускать его в себя, такое же как и в Белом Зеркале. В глазах потемнело, но через мгновение Масленников уже миновал текучую поверхность и все стало на свои места. По ту сторону зеркала все было точно так же, как и по эту, только появились запахи, от которых Гаврила успел отвыкнуть. Он несколько раз с удовольствием ударил по стене, радуясь тому, что камень отбрасывает ее назад.
— Эй, сторож!
Он огляделся и никого не увидел. От стены к двери вела протянувшаяся по полу кровавая дорожка. Гаврила поднял свечу и огонек заплясал в его руках, расталкивая тьму по углам каземата. Прямо перед собой, в стене, он увидел неширокий, пожалуй даже поуже чем его плечи, проем, загороженный дверью. Из-за двери донесся голос стража.
— Ты думаешь, что победил?
Страж хлюпнул носом, втягивая в себя кровь и сопли.
— Думаю да… — отозвался Гаврила.
— Зря думаешь.
Дверь глухо загудела, словно по ней ударили кулаком.
— Это железо. Железо и камень….
Страж засмеялся так радостно, что Гаврила понял, что радуется его враг не тому, что он, Гаврила, не может выйти из каземата, а тому, что богатырь не сможет теперь добраться до него.
— Железо и камень? — переспросил Гаврила. Он провел рукой по двери и ладонь подтвердила слова стража. — Знал бы ты, что мне пришлось преодолеть, что бы добраться до зеркала… Что по сравнению с этим какие-то железяки?
— Может быть это и правда, — согласился с ним стражник. — Дерьмо, оно где только не плавает… Ну, а если ты такой умный, то выберись отсюда… А я посмотрю как у тебя это выйдет…
— Посмотри…
— Там ты и сдохнешь! Я еще подумаю что лучше — оставить тебя от голода подыхать или все-таки на копье поднять, — неуверенно сказал страж. Он понял, что что-то идет не так.
— Решай… — усмехнулся Гаврила, поглаживая кулак — Любопытно было бы на копье повисеть. Еще ни разу не приходилось.
Масленников с удовольствием провел ладонью по стене. Шершавый камень холодил руку.
— Посмейся, пока силы есть. Я на тебя посмотрю через недельку… — отозвался страж. — В ногах валяться будешь.
— Не буду. Я сейчас дверь вышибу и уйду отсюда.
— Да! Как же! Ты тут не первый и всех их отсюда веником выметали… Вот если бы у тебя папортниковый цвет был или одолень-трава…Тогда еще может…
— Я выберусь… — отозвался богатырь, вкладывая меч в ножны. Уверенность его заставила стража насторожиться.
— У тебя, что есть ключ? — осторожно спросил он и Гаврила услышал, как тот зазвенел каким-то железом, словно проверял не потерял ли свой.
Богатырь улыбнулся. После того, что он сделал со стражем самоуверенности у того должно было поубавиться. Потом он почему-то вспомнил Сераслана и сказал.
— Зачем ключ тому, кто знает Божье слово и Исину?
— Божье слово? — в голосе стража мелькнуло недоверие. Тот, с кем он только что дрался мало походил на волхва.
— Открой уши и ты услышишь его.
Гаврила хрустнул пальцами, сложил кулак в трубочку. Он уже хотел ударить по нему ладонью, но тут увидел кувшин… Жажда, что терзала его эти дни, всколыхнулась в нем и заставила шагнуть к столу.
— Ну? — донеслось из-за двери. — Говори…
— В горле пересохло.
— А ты промочи горло-то, промочи… Там под столом кувшин с пивом.
В голосе стража слышалась веселая издевка человека уверенного, что противник его врет и ложь его вот-вот станет очевидной всем. В два шага Гаврила добрался до стола и поднял над головой кувшин.
Блаженное мгновение длилось неимоверно долго. Уже потом он понял, что страж не обманул его. В кувшине действительно было пиво. Его поток прокатился по пересохшему горлу, превращая его в оазис. Крякнув и отдышавшись Гаврила сказал.
— Доброе у вас пиво…
— Какая жизнь, такое и пиво, — откликнулся невидимый враг.
— Ну теперь-то все будет по-другому…
— Станешь пиво нам варить? — весело поинтересовался страж. Гаврила аккуратно поставил кувшин на место.
— Нет. Жизнь у вас станет хуже.
— Посмотрим… Сейчас-то у тебя нет сил, не то, что бы нам жизнь испортить, а даже Божье слово произнести. Или ты его позабыл?
— Нет. Я все помню.
Гаврила подумал об Изборе, что лежал на дне каменной ямы.
— Только я тихо скажу. Если хочешь — подойди к двери, тогда наверняка услышишь…
Богатырь направил свой страшный кулак на дверь и ударил по нему ладонью. Смерть сорвалась с его кулака и ударила по камню и в то же мгновение дверь выбросило наружу, раскрошив на осколки.
Когда пыль немного осела, Гаврила разглядел ноги стража, торчавшие из-под нее.
— Вот тебе и перемена в жизни, — обращаясь больше к себе, чем покойнику сказал он.