Внеклассное чтение. Том 1

Начиная злиться, Фандорин заметил:

— Человек, падающий с крыши, лишен возможности выбора, поскольку представляет собой предмет, движущийся к земле с ускорением 981 сантиметр за секунду в квадрате, и более ничего.

— Ага, вот я вас и поймал. Стало быть, вам нужна свобода выбора. Тогда нужно было написать в объявлении: «Выход гарантирован лишь клиентам, обладающим свободой выбора». Было бы правильней. И честней.

Упрек, при всей своей несуразности, задел Николаса за живое — он считал себя человеком слова и на малейшие сомнения в собственной порядочности реагировал болезненно.

— Ничего вы меня не поймали. Тут вопрос терминологии. Что такое, с вашей точки зрения, «выход из тяжелой ситуации»?

— Избавление от этой ситуации.

— Ну, тогда не о чем и говорить, — съязвил Ника. — Скоро вы долетите до земли и отличным образом избавитесь от своей ситуации.

Разговор превращался в нелепое препирательство из-за ерунды, да еще с человеком, который, кажется, все-таки был не в себе, поэтому закончил Фандорин сухо и без улыбки, как бы подводя черту в дурацкой полемике:

— Выход — это выбор оптимального, то есть наиболее эффективного или, по крайней мере, наименее вредоносного решения. Вот из какой трактовки исхожу я.

— Ладно, — хищно улыбнулся аноним Кузнецов. — Черт с вами, пускай будет выбор. Предположим, у меня двое детей. Маленьких. Поехал я с ними… ну, скажем, в Кисловодск или в Минеральные Воды. В общем, в какую-нибудь здравницу Кавказа. И вдруг похитили нас террористы, чеченские боевики, взяли в заложники. И вот они мне, отцу, говорят: «Одного из твоих детей мы убьем, выбирай сам, которого». Какой у меня будет выход из подобной ситуации?

— Нужно объяснить этим людям, что так поступать нельзя, что тем самым они только повредят своей идее…

— Попытался, — перебил неизвестный, хмыкнув. — Но это не люди, а обкурившиеся анаши звери.

— Тогда… Скажите им, чтоб они лучше убили вас, а детей не трогали.

— Сказал — смеются. Им нравится смотреть, как я мучаюсь.

— Послушайте, что вам от меня нужно?! — стукнул кулаком по столу Фандорин и сам удивился неадекватности своей реакции. Вроде бы считаешь себя уравновешенным, выдержанным человеком, а потом привяжется такой вот Кузнецов, и нервы дадут сбой. Вероятно, всё дело было в том, что природа наделила магистра истории чересчур живым воображением, а поскольку у Николаса в самом деле было двое маленьких детей, то он на миг, всего на миг представил себя в описанной психом ситуации…

Вспышку немедленно погасил, взял себя в руки. Если это сумасшедший, не нужно его провоцировать. Что это он всё держит руку во внутреннем кармане? А вдруг у него там бритва?

— Хорошо, я дам вам совет. — Фандорин осторожно отодвинулся от стола, чтобы в случае чего успеть вскочить на ноги. — Эта коллизия известна из литературы, есть целый роман на эту тему, и, читая его, я думал, как поступил бы на месте несчастного родителя. Выход такой: бросьтесь на того из бандитов, который отвратительней, впейтесь ему зубами в глотку и пусть вас убьют. Но ни в коем случае не выбирайте между своими детьми.

Аноним впервые утратил самоуверенность, растерянно моргнул — очевидно, не ожидал такого ответа.

— Ничего себе! — загорячился он. — Разве смерть — выход?

— Я же вам сказал: выход — это выбор оптимального, то есть в данном случае наименее вредоносного решения. Даже если существует загробная жизнь и муки ада, худшей пытки, чем предложенная вами ситуация, там быть не может. Так что вы в любом случае окажетесь в выигрыше.

Неизвестный вынул руку из кармана (слава богу, пустую, без бритвы) и посмотрел на Нику по-другому, без издевки и блеска в глазах.

— Существует, — сказал он.

— Что «существует»?

— Загробная жизнь. Но сейчас это к делу не относится. А что вы скажете, если я вам задам такой ребус…

Ободренный тем, что в руке посетителя не оказалось колющего или режущего предмета, Фандорин решил, что пора проявить твердость:

— Может быть, достаточно ребусов и абстрактных задачек? Мы ведь занимаемся вашей проблемой.

Собеседник строго произнес:

— Это вам так кажется, — и бросил на Николаса взгляд, от которого хозяину кабинета стало окончательно не по себе. Как бы, узнать, на месте ли Валя? Фандорин покосился на дверь. Если Кузнецов сейчас впадет в буйство, в одиночку с ним, возможно, не справиться — известно, что у сумасшедших во время припадка сила удесятеряется.

— Так я, с вашего позволения, изложу вам свой рассказец? — вполне миролюбиво спросил аноним. — Уверяю вас, в нем нет ничего абстрактного или фантастического.

— Хорошо-хорошо, — поспешно согласился Ника.

— Итак. Жил-был на свете один человек. Прожил с женой двадцать восемь, ну пускай для ровного счета тридцать лет. Детей у них не было. Это важно, потому что, когда есть дети, любовь имеет обыкновение рассеиваться, а тут, знаете, все чувства в одну точку. Короче говоря, очень этот человек любил… то есть, собственно, и сейчас еще любит свою жену. Можно сказать, она у него — единственный свет в окошке.

Николас слушал, сдвинув брови — уже заранее знал, что рассказ будет неприятным, вроде того, про заложников.