Внедрение

Дома не успел раздеться, как пришли радостные родители. Мама кинулась меня обнимать и теребить:

— И в кого ты такой у меня талантливый? Какой ты молодец! Какие песни трогательные.

Отец, снисходительно улыбаясь ее заложил:

— Наша мать даже заплакала.

Вот это да! Мама, как железная леди, не признает никакой слабости, в том числе слезы. Мама, увидев удивленное мое лицо, смутилась.

— Но ведь песни и правда замечательные, — оправдывается.

Отец согласно кивает и вспоминает:

— А танец-то какой необычный придумал, я чуть со стула от смеха не свалился. В цеху меня все спрашивали, как мой сын умудрился придумать такое.

— И правда откуда это у тебя? — подхватывает мама.

— Про бабушку придумал, ведь я у нее живу сколько лет. Текст и мелодия там примитивные. Про Ассоль — это не моя песня, в пионерлагере слышал. Танец придумал только частично. Видел что-то похожее по телевизору. Подал девчонкам идею. Уж очень они хотели выступить на концерте к 23-му февраля. Они и ухватились. Движения придумали, костюмы заказали и сделали. Только идея моя и все, — разложил все.

— Все у тебя просто. Вроде и хвалить тебя не за что. Только никто не смог придумать и спеть такого, от чего люди плачут. А ты смог! — заключает мама, указав на меня пальцем.

— Вот, напридумывал на свою голову, завтра отборочная комиссия в 12 часов на общегородской концерт, — информирую родителей.

— Правда что-ли? — пугается мама.

— А что? С такими песнями не стыдно и на городском концерте выступить и на областном, — пытаясь справиться с удивлением, утверждает отец. — Ты обратила внимание, все номера, связанные с Сережкой получились самыми лучшими из всего концерта, — продолжает самоутверждаться он.

— И правда, — соглашается мама. — Надо Сергею костюм новый быстрее справить, чтобы не стыдно было на сцену выходить, — видит мама другую проблему.

— Мне еще обувь подходящую надо для костюма и для зарядки, а то скоро лужи будут, а я в ботах бегаю, — дополняю. — А раз я такой талантливый, может меня кто нибудь покормит? — напоминаю.

— Ой, я сейчас, — спохватывается мама.

* * *

Пошел к бабушке, полежать и подумать о дальнейшем. Ведь с ростом моей популярности просьбы, требования и проблемы будут только возрастать. У меня сейчас уже времени не хватает. А дальше будет еще хуже. Только улегся с гитарой, входит смущенная мама.

— Сережка, ты очень занят? — смущенно спрашивает. Что-то необычно мама ведет себя. Не похоже на нее. Обычно у нее командно-приказной тон, без тени смущения и неуверенности. Смотрю на нее удивленно и жду продолжения.

— Там соседи просят тебя спеть и с других подъездов подошли, — с едва скрытым торжеством объясняет она.

О чем я, только что сейчас и думал. Что мне делать? Маму понять могу. Она наконец-то может законно гордиться своим сыном.

Ведь, еще полгода назад она жила, как на вулкане, постоянно ожидая неприятностей, связанных со мной. В поселке и на заводе все друг друга знают и слухи, как правило плохие, распространяются мгновенно. Там молодые ребята подрались, кого-то избили, порезали, кого-то забрали в милицию, ограбили, где-то подломали склад, напились, кого-то посадили. Помню, как мама с отцом орали на меня, когда мы с ребятами угнали несколько лошадей из соседнего колхоза ночью и катались по поселку на лошадях (джигиты блин!). Даже милиция ходила по поселку опрашивала. Я тогда только морщился от боли в паху, равнодушно выслушивая их упреки. Мы же только покатались и отпустили их… попастись на футбольном поле. Других неприятностей тоже хватало. На третий день после торжественного поступления в первый класс, я подрался с соседом по бараку, неудачно стукнулся головой и получил сотрясение мозга. Первую четверть первого класса я провел в больнице и дома. Что тогда испытала мама, я могу только догадываться. Помню, как отец порол меня, уже «взрослого» (перешел в седьмой класс), проводом от удлинителя. Я тогда приполз домой, пьяный в дупель, и меня начало тошнить от дрянной «гнилухи». (Яблочного вина — за рубль семнадцать). С другом по бараку выпили по бутылке на рыло за сараями. Больно было, блин! Потом перед друзьями хвастался рубцами. А сколько они про меня не знают?

А теперь ее сын прославился на весь поселок в положительную сторону. И она может заслуженно гордиться своим сыном и купаться в лучах его славы.

Маму мне не хотелось обижать. Так же не следовало игнорировать соседей — скажут, загордился.

— Но у меня готово только две песни под гитару? — пытаюсь оправдаться.

— Они их и хотят послушать. А что у тебя еще песни есть? — не сразу улавливает мою оговорку.

Подростковые воспоминания про мои катания на лошадях, натолкнули на другие воспоминания из будущего. Песня про коня Расторгуева. Надо вспомнить ее.

— Есть, только «а капелла» спеть смогу. Мне нужно некоторое время перенести текст на бумагу, а то сразу весь текст я не вспомню.

— Какая капелла? — удивляется.

— Без музыки, — поясняю.

— Пойду, обрадую, что ты скоро выйдешь. Мама, ты пойдешь про себя Сережкину песню слушать? — обращается к лежащей бабушке и убегает довольная.