Внедрение

Концерт закончился и народ повалил из клуба на улицу. Сегодня я понял выражение «бремя славы» на себе буквально. Увидев меня, знакомые, малознакомые и незнакомые, но знающие меня подходили — жали руку, благодарили, хвалили, восторгались и задавали один вопрос:

— Как тебе удалось придумать такое?

Сначала я благодарил и отшучивался, потом еле сдерживался, чтобы не огрызнуться, а когда я почувствовал, что готов дать в морду, то сбежал и спрятался от основного потока народа за одной из колонн клуба. Ну, где же мои? Гады, тормознулись в фойе в тепле. Сейчас, возможно, выглядывают меня. Наконец, углядел среди голов длинного Стаса Симакова и окликнул его. Увидев меня, он махнул мне рукой, сказал, что-то опустив голову и стал протискиваться в мою сторону.

Вскоре около меня собрались все наши пацаны и несколько других знакомых ребят и девчонок. Те же вопросы и восхищения продолжились. Терпел и отшучивался как мог. Кто-то спросил, а не могу ли я познакомить с кем нибудь из девчонок. Наконец я увидел возможность отвести интерес от себя:

— Без проблем! А кто тебя интересует? Или тебе все равно? Тогда может тебе Толик подойдет? А может тебя интересует несколько девчонок? — заржали, начав подкалывать смутившегося парня. Но некоторые задумались. Решили пойти в спортзал.

До спортзала дошли всего несколько человек. Кто-то стал совать мне деньги. Даже не запомнил всех. Решил навестить Гобатова и уточнить по завтрашней встрече. Леха, как обычно, был в спортзале. Интересно, он требует доплату за переработку. Вряд ли. Он живет своим спортзалом. Приходит с утра с уборщицей и уходит последним в темноте. Вот, что значит — человек на своем месте. Горбатова, единственного человека за сегодняшний вечер, не интересовал танец и моя роль в его создании. Поздоровавшись (за руку!), я уведомил, что завтра часа в три дня я приду с ребятами и деньгами. Что-то, прикинув про себя, он кивнул.

Уведомив будущих боксеров о завтрашнем приобретении спортинвентаря, попросил подойти ко мне после шестого урока или к трем в спортзал. Отговорившись, что надо пойти придумать новый танцевальный шедевр, под смех друзей пошел домой учить уроки.

Дома, к счастью, родители никаких вопросов о концерте не задали. Еще не знают. Завтра станут знаменитыми на заводе. Сообщил о предстоящей в субботу покупки гитары за 15 рублей и оплате репетиторства. Мама посокрушалась о бестолковой трате денег и перевела обвинения на отца, который ВСЕ деньги пропивает и совсем о семье не думает.

* * *

«А поутру они проснулись…» знаменитыми. Пусть не с утра, а в школе. Пусть не они (про девчонок не знаю), а я. Сначала в классе пришлось выдержать шквал вопросов и упреков одноклассниц, под откровенное ржание и шутки ребят. А когда кто-то вспомнил про Бубу с цыпочками, то ржал уже весь класс и я со всеми. Каждая учительница перед уроком поздравляла и хвалила нас с девчонками. Меня это стало напрягать, а Филиной с Осей, похоже, нравилось. Каждую перемену их обступала толпа девчонок и чего-то обсуждали, изредка с интересом поглядывая на меня. А потом я услышал — «Молись и кайся», «в жопе жало» и др. Тут на меня уже насели ребята, потребовав анекдотов. Пришлось вспомнить несколько:

«Если ты никогда не пил чай и ел бутерброд, сидя в туалете, то ты никогда не опаздывал в школу!»

«Женщины придумали настоящего мужчину, чтобы пугать им своих мужей» — особенно громко смеялись девчонки.

«Папа, а тебя твоя мама била? Нет, только твоя!»

«В магазине пацан просит бутылку водки. Продавщица отказывает: — Нет, мал еще!

— Меня отец послал.

— Ну, послал и чего? Напиваться из-за этого надо?»

«Пошел витязь на смертный бой со Змеем Горынычем. Нашел огромную вонючую пещеру. Наверное, это убежище Змея, подумал богатырь и давай орать в пещеру:

— Эй, Змей Горыныч, выходи на честный бой!

— Биться, так биться, но зачем в жопу орать, — отвечает Горыныч, поворачиваясь».

«И запомните девочки, что молодой, богатый, красивый, добрый, умный и веселый — это шесть разных мужчин».

Из-за хохота не слышали звонка. Учительница удивленно смотрит на смеющихся учеников, расходящихся по своим местам.

На одной из перемен меня вызвали к директору школы.

— Слышал про ваш успех, жаль сам не видел. Не смог сходить. Еще думаете выступать? — смотрит поверх очков.

— Я теперь не нужен, девчонки сами все смогут сделать. Старшая там Воронкова из восьмого. — Открещиваюсь.

— Ну, ну! Посмотрим, — задумывается.

— Ты ведь в военное училище собирался поступать или передумал уже? — спрашивает, демонстрируя, что ничего тайного для него нет.

— Точно еще не решил, время еще есть подумать, — подпускаю тумана.

— Понятно, — испытующе смотрит.

— Что там у тебя за идея с боксом? — наконец приступает он к основному (или не основному?) вопросу.