Внедрение

– Я так думаю, деточки, это как в школе есть разные классы. Есть для слабоумных по легкой программе, есть для средненьких, а есть для способных, где программа сильнее, спрос жестче. И обучение в разных направлениях. Если в мастерскую к трудовику зайти, то там одни железяки, стружки, опилки, все стучит, трещит. Но без этого кабинета деталь или табурет не сделать. Или в спортзале. Пришел – надо бегать и прыгать, зато силы или ловкости прибавишь. А в математическом классе, как ни старайся, так не получится, да и бегать там негде. Так же и место, где оказался. Надо только понять, зачем ты здесь появился. Как народ говорит, где родился, там и пригодился. Потребуется быть в другом месте, уедете.

– А я во Францию уеду, – заявила Катя, – еще не знаю, как и когда, но уеду. Папа писал, что туда работать поедет.

– Сейчас не пишет? – тихонько спрашиваю я.

– Нет, давно уже ничего нет.

– Ну, и уедешь. – Бабуля продолжает, – сама поймешь, если надо будет. Только это не должно стать целью. А то некоторые прямо бредят – уехать во что бы не стало! Вон, евреи. Поехали было, так жалеют многие. А один был тут дачник, Аркадий, он не поехал. Спрашиваю, ты чего остался? Родственники, коллеги укатили. Так, говорит, письма пишут – кто они там? Там своих хватает. Здесь он был ученый, профессор, знаменитость, а там, в лучшем случае на вторых ролях. Здесь дантист богатый, а там диплом подтверждать надо. И конкуренция. Работают, кто машины моет, кто уборщиком. И в Америке не лучше. Он мне мудро так сказал: я могу быть тем, кто я есть, только в этих условиях, только в этом окружении, только в этой стране. В другой и я сам буду другим. А мне мое положение нравится. Ну, а судьба раз, так и противиться нечего.

* * *

Алла была в предвкушении. Взрослая жизнь манит. Настоящие дела, настоящие люди, настоящие поступки. Мать часто намекала, что не просто она на своей должности. И мелкие грехи ее покроют, в случае чего. А что? Все крутятся, как могут. И мать крутится. Шапки они шьют. Кому от этого плохо? Ондатр на карьерах и по канавам много. А еще больше на Варегове народ нутрий разводит. Некоторые прямо в подвалах. Сеткой отгородить, чтоб не сбежали, а темнота им без разницы. Только вот шкуры девать некуда. Точнее, продать их можно, но пока покупателя найдешь. И цену за них возьмешь рублей по десять. Но это лучше, чем государству, там больше пяти не дадут. В поселке никому не надо, а в Ярославле надо знать, кому. Совсем другое дело – готовая шапка. Стоит она сто двадцать, а то и сто пятьдесят рублей. Это из нутрии. А из ондатры и двести можно взять. Только просто так не продашь. Опять же надо искать или на барахолке стоять. Но там могут менты подойти. Или шапку отберут или самого загребут. А вот если в шапку ярлык вшить, где написано ателье такое-то, а то и фабрика, тогда можно ее в комиссионку сдавать. Все легально. Простому человеку ярлыков не найти, а со связями – можно. Вот мать и находит. Шкуры скупают прямо здесь, сами шьют, надежный человек в комок отвозит. И всем хорошо. Только счастья нет. Батя спился. Мать вся в хлопотах. Сама Алка некрасивая и полная. Как же бесят те, кому есть счастье. Парни подходят, жизнь интересная. Но зато есть тайные рычаги и кнопочки, связи и знакомства. Можно достать дефицит, другим недоступный. Путевки в санаторий крымский каждое лето. Уважение, потому как люди все знают и видят, кто как живет, но еще больше додумывают. «Человек сам кузнец своего счастья» – так везде учат. Значит, чем больше возможностей, тем больше шансов это счастье выковать. Как мать сказала, от больших знакомств никто не отказался бы, только одним предлагают, а другим нет. И кому не предложили, те от зависти кобенятся и чистюль из себя строят. Им повезло. И теперь Алла идет знакомиться с куратором. Отчет о задании переписан два раза, чтобы ошибок и помарок не было.

Звонок дребезжит негромко. Щелкает замок. Алла проходит в темный коридор.

– Проходите. Вот сюда дубленку, пожалуйста, – немного полный мужчина с круглым лицом, примерно одного роста с ней указал на вешалку, – не разувайтесь, мы тут так ходим.

– Здравствуйте, – Алла стеснялась и не знала, что говорить.

– Аллочка, мы заочно знакомы. Меня можешь звать дядей Колей. Мы с твоей мамой давние друзья. Надеюсь, и с тобой будем дружить.

– Я тут написала. Это сейчас отдать?

– Да успеем все отдать. Садись, кофе будем пить. Мне отличный кофе привезли, настоящий. Умеешь его варить? Сейчас научу.

– У меня печенье с собой. Мама дала.

– Отлично. Я, правда, тоже прихватил пирожных. «Картошка». Такую картошку на Варегове не выращивают, – смеется куратор.

Кофе получился араматный. Лучше, конечно, чай и с сахаром. Но можно и кофе. Ради знакомства.

– Ну, красавица, рассказывай своими словами.

– Была проведена оперативная установка гражданки Макаровой.

– Зачем так официально. Мама научила? Ну, молодец! Давай своими словами, а как написать, решим.