Внебрачный сын

Меня отвлекает Тимофей. Он с разбегу врезается в меня и обхватывает руками.

— Что сказал врач? — спрашивает, задрав голову вверх.

— Придется недельку походить так… синяки скоро пройдут, пластыри буду носить еще долго.

— И мы не пойдем в кафе?

— Пойдем, конечно, только когда синяки пройдут, ладно? А пока я попрошу дядю Стаса сводить тебя в кафе.

— В мак?

— Нет, в мак ты пойдешь через неделю. Несмотря на то, что мы на отдыхе, режим не нарушаем. Мак у нас раз в месяц, ты же помнишь?

— Помню, — бурчит Тимофей. — Вредности там всякие…

Через минуту из-за угла выбегает Даня, а следом за ним идет Лера с прогулочной коляской.

— О! Вы уже приехали? А Настя куда делась?

Я вспоминаю про Настю и прошу подругу присмотреть за Тимофеем и Даней. Сама иду в дом, снимаю обувь и верхнюю одежду и иду на второй этаж. У кабинета, который раньше принадлежал отцу, останавливаюсь.

— Слушай, в сотый раз тебе говорю — я ничего не знала. Да и откуда? Мы просто знакомы с ним, потому что я консультировалась после родов Дани.

— О чем это ты консультировалась?

— Господи, это важно?! — возмущенно спрашивает Настя.

Я решаю вмешаться, но останавливаюсь. Если кто-то и сможет обуздать Стаса, то только она.

— Стас, — уже более примирительно говорит Настя. — Я ведь говорила тебе, что после родов Дани консультировалась по поводу подтяжки груди. И недавно ходила на прием, ты забыл?

— Помню, — бурчит брат. — Ты не говорила, что это Измайлов.

— Ты имени не спрашивал. Он лучший доктор в нашем городе. Естественно, когда встал вопрос о том, чтобы наложить швы на лицо, я вспомнила о нем.

— Ты понятия не имеешь, через что прошла моя сестра из-за него.

— Ты никогда не рассказывал, — парирует Настя. — Я понимаю, это ваши семейные дела, я в них лезть не намерена, но и меня винить ты не имеешь права.

— Я не виню…

Следует пауза, во время которой я чуть отхожу от двери. Подслушивать нехорошо, однако я не могу просто бросить Настю. Стою в ожидании. Если брат наброситься с обвинительными речами — влезу.

— Оля через многое прошла и без Измайлова, верно? Пережила смерть родителей, сама едва не распрощалась с жизнью. Макар просто ее бывший, Стас. Столько лет прошло.

— Он не просто ее бывший. Тимофей его сын.

Реакцию Насти я не могу увидеть, но слышу тяжелый вздох и что-то похожее на “Ох!”.

— Он не знает об этом, верно? — уточняет Настя.

— Не знает.

— Не считаешь, что он должен узнать?

— Зачем это?! — возмущается брат. — Оля без него прекрасно растит сына. Уже шесть лет справляется. Незачем ему знать. Сестра в другой стране живет, им там будет лучше.

— Да что ты? — язвит Настя. — То есть ты бы обрадовался, скрывай я Даню еще пару лет?

— Ты другое…

— Конечно! Где же твоя мужская солидарность, Лебедев? И почему ты лезешь в ее жизнь? Оля не жаловалась на то, что ее зашивал Макар, из клиники не убежала. В чем проблема?

— Она не справится, если он снова разобьет ей сердце.

— Может, перестанешь лезть в ее жизнь? Она взрослая женщина, такая же, как я и Лера, оставь ее в покое, пусть решает за себя сама.

Я зажмуриваюсь и ухожу, спускаюсь вниз. Если кого-то в кабинете и нужно защищать, то Стаса. Настя за себя сумеет постоять и отвоевать свою правоту.

Глава 11

— Отек стал меньше, синяки пожелтели, — радушно говорит Настя. — Скоро все снимут и будешь красоткой, как и прежде.

— Всего лишь несколько шрамов останется, — отшучиваюсь я, хотя настроение так себе. — Вы не сильно из-за меня поссорились?

— Ой, какая ссора, — отмахивается она. — Ты же слышала. Он попытался меня продавить, пристыдить, а теперь вон ходит, не знает, с какой стороны подступиться.

Настя права, последнюю неделю Стас относится к ней нежнее обычного. Со мной брат практически не разговаривает, хорошо хоть взял под свою опеку Тимофея. У меня после травмы часто болит голова, поэтому приходится отдыхать больше обычного, а сын требует активных игр и беготни по двору.

— Ты когда в больницу?

— Мне на два.

От разговора с Настей и чашки кофе, которую мы решили с ней выпить, меня отвлекает незнакомый номер. Я жму ответить и прикладываю телефон к уху.

— Ольга Львовна? — приятный женский голос называет мое имя.

— Да, слушаю.

— Это из клиники вас беспокоят. Вы у нас на два часа записаны на прием. Подскажите пожалуйста, вы не могли бы приехать к пяти примерно? У доктора Измайлова операция срочная, отложить не получится. Он освободится ближе к этому времени.

— Да, хорошо, — автоматически говорю я.

— Спасибо большое. Первый прием у вас у доктора Воробьева. Ждем вас.

— Кто звонил? — тут же спрашивает Настя.

— Из больницы. Перенесли прием.

— Тебя Стас отвезет?

— Нет, поеду на такси. Они там снова с Измайловым сцепятся, зачем это нужно?

Я, конечно, обо всем рассказала Насте. О нашей встрече с Макаром и о том, что не хочу говорить о сыне. Ее категоричность в вопросе необходимости рассказать все Измайлову пугала, и я решила обрисовать свою позицию. Настя заверила, что не станет рассказывать, потому что этот вопрос касается только меня, Макара и Тимофея.