Внебрачный сын мэра

Захожу в кабинку, закрываюсь на щеколду. Прекрасный вечер, зря я волновалась. Следом за мной заходит небольшая шумная компания. Они оживленно кого-то обсуждают и смеются. Я не сразу понимаю кого именно, потому что это мало меня волнует.

— Кто бы мог подумать, да? Он и в компании с девушкой!

— Я ожидала увидеть рядом с ним как минимум модель! А эта… ни рыба, ни мясо. Не смотрится с таким влиятельным человеком.

— Да, Климов мог любую поиметь, а выбрал чёрти кого…

— Тише ты! — шикает женщина с низким голосом. — Никаких фамилий. Здесь даже у стен есть уши!

Я выхожу из уборной, когда гул голосов стихает. Подхожу к зеркалу, умываю лицо холодной водой и вытираюсь салфетками. Мне казалось, я хорошо выгляжу. И платье уместно, и макияж. Чем я не понравилась дамам из высшего общества?

Вернувшись в зал никак не могу найти взглядом Лешу. Настроение упало, мне хочется домой. Бывшего мужа ни у одной, ни у другой колонны нет! Может покурить вышел?

Беру у официанта шампанское, подхожу к фуршетному столу и тянусь к канапе из авокадо и креветок.

— Не советую их брать, — произносит бархатный мужской голос.

Я оборачиваюсь и замечаю Ломова. Ого! Вблизи он ещё лучше, чем на сцене или в телевизоре.

— Почему не стоит? — переспрашиваю его.

— Кажется, они несвежие. И пахнут так, будто их на помойке собрали.

Я несдержанно смеюсь и делаю глоток игристого вина. Всматриваюсь в зал, но бывшего мужа по-прежнему не нахожу, поэтому, чтобы не скучать, общаюсь с ведущим. Спрашиваю как скоро можно будет увидеть новые выпуски с ним? Он отвечает задорно и смешно. Не получается не улыбаться.

В какой-то момент Вадим замолкает. Смотрит за мою спину, улыбка сползает с его лица. Каким-то шестым чувством я понимаю, что позади меня стоит Климов. От него исходит такая тяжелая и давящая энергетика, что невозможно не узнать.

— Ладно, мне пора, — произносит Ломов. — Ещё увидимся, Варя.

— Хорошего вечера!

Вадим уходит, а я разворачиваюсь лицом к Алексею и смотрю ему в глаза. Там столько всего намешано! Злость, ревность, презрение. Удивительно, как он вообще меня терпит рядом с собой раз испытывает такую гамму эмоций.

— Я сделала что-то не то?

— Я просил быть со мной, а не веселиться с каким-то клоуном, — произносит спокойно, но строго Алексей.

— Он не клоун! Замечательный ведущий!

— Ты будешь его защищать? — усмехается Леша и тянется к моему бокалу.

Наши пальцы соприкасаются, меня будто током бьет. По коже пробегает табун мурашек, дыхание спирает. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза.

— Кажется, тебе достаточно пить, Варвара, — чеканит он, забрав бокал и допив остатки алкоголя. — Ты мне ещё сегодня нужна.

Прием в мэрии заканчивается через два часа. И эта два часа я стараюсь не выпускать Алексея из виду, отсчитывая минуты, когда мы поедем домой и останемся наедине. Внутри меня закипает гнев. Много гнева, который просится наружу. В такие минуты сложно себя контролировать, поэтому я налегаю на алкоголь.

— Я же сказал, с тебя хватит, — он забирает фужер из моих рук и ставит на поднос. — Не мне делаешь хуже. Я помню, что ты плохо переносишь алкоголь, — недовольно произносит Климов и берет меня за локоть, ведя на выход.

— Разве мы уже уходим? — спрашиваю с плохо скрываемой иронией.

— Да, уходим, — спокойно говорит он.

— Хочу попрощаться с тем комиком, — хватка на руке становится стальной.

— Прекращай, Варвара.

Мы подходим к машине. Алексей ждет, когда я заберусь в салон и захлопывает дверь. Тоже злится. Но как по мне он сам же этого хотел, чтобы я пришла с ним на прием, а я бы с радостью осталась дома с Женей! Машина трогается с места и мы выезжаем на дорогу.

— Теперь будешь делать все назло? — спрашивает Климов, мельком взглянув в мою сторону.

— Нет. Так само выходит. Защитная реакция. Ты совершаешь ошибку, Леша. Большую и непоправимую. Привез на этот вечер, держишь рядом с собой шантажом. Лучше бы ты в прошлом разобрался, если так радеешь за справедливость! Может в их глазах ты царь и бог, но в моих…

— С чего ты взяла, что я не пытаюсь разобраться с тем, что произошло между нами в прошлом? — перебивает он.

Я тут же жалею, что затронула эту тему, лучше бы и впрямь молчала. Вечер и без того был сложным. И я когда выпью, то несу всякий бред.

— Пытаюсь. И мне одно непонятно, Варя. Твое поведение. Если ты знала, что ребенок мой, почему не настояла на повторной экспертизе? Почему не попыталась объясниться? Почему два года молчала и жила, считай, впроголодь? Это гордость, гордыня? Что?

— Я приходила к тебе, когда родила, я уже говорила.

— Уверена? Я поднял все записи видеонаблюдения, прижал мать к стенке, но ничего. Пустота. К кому ты приходила? Опять ложь?

— Я никогда тебя не обманывала. По-твоему я должна была унижаться и обивать пороги с ребенком на руках? Пока меня бы не забрала полиция? И что дал бы этот положительный тест тогда? После всех обвинений и твоих слов в мой адрес, после подобных унижений? Это тебе нужна была эта правда, а моя оказалась в том, что с людьми оказывается можно как с надоевшей вещью…