Вне времени и пространства

Шли дни за днями, терзая душу Мэри. Под сердцем шевелился ребенок Святослава. Мэри почему-то была уверена, что родится сын, и от этого ее мысли были еще более печальные. Что делать? Что придумать? Бедная его голова! Значит, женские чары бессильны удержать на Земле беспокойное сердце, значит, есть что-то в черной небесной бездне, что так близко его буйной душе. Что же это?

Ответа не было. Только грусть и слезы сушили ее прекрасное лицо…

Третьего июля к ней приехал Копылов. Она его узнала и очень обрадовалась.

— Где же профессор? — после приветствия спросил академик.

— Его нет! — грустно ответила Мэри. — После вашего визита Роген не отпустил его…

— Ах да, понимаю!.. — сказал Копылов. — Какое безобразие… Значит, все решено. Уже ничего не сделаешь!..

Мэри склонила голову. Она давно знала это.

— Не горюйте! — мягко сказал Копылов. — Берегите сына!..

— Для кого? — прошептала Мэри.

— Верьте в его возвращение… — Она покачала головой

— Нет! Мое сердце говорит — нет!..

Копылов помолчал.

— Когда вам будут нужны друзья, — наконец, сказал он, — я буду ждать вас. Вас и сына… Мы — друзья Барвицкого и с радостью поможем его жене…

Пожав руку растроганной Мэри, Копылов вышел.

…Прошло три недели. 17 июля 19… года вертолет доставил Мэри в пустыню Нью-Мексико. Ревя моторами, он плавно опустился на бетонированную площадку посреди огромной территории строительства. Открылись двери, зажглись прожекторы, в их свете Мэри увидела лицо Святослава

Что-то перехватило ей горло. Мэри только теперь поняла, как он дорог для нее… Она сбежала вниз по ступеням. Теплый ветер из пустыни развевал буйную растрепанную шевелюру Святослава, глаза горели странным неземным блеском.

— Мэри!..

— Святослав!..

Мэри прижалась к родной груди мужа, едва сдерживая слезы. Потом подняла лицо кверху. Святослав поцеловал ее в глаза, но его взгляд был не здесь. Казалось, что он уже стал жителем другого мира… Мэри отступила на шаг.

— Прощай, любимый мой! Навсегда прощай!.. Подожди, не перебивай! Не надо утешать. Я давно переплакала свое горе… Скоро родится твой сын… Я сделаю так, чтобы он был такой же, как ты! Я хочу, чтобы он тоже стремился завоевать Вселенную, а не смотрел в землю…

— Мэри, — протянул к ней руки Святослав.

— Молчи! Я знаю, что бессильна против твоей безумной мечты! Да и сын твой будет таким же бесстрашным, но пусть не для себя он полетит в небо, не ради несбыточных мечтаний, а для того, чтобы открыть людям великий и разумный смысл существования!..

Святослав обхватил Мэри трепетными руками, прижал к сердцу.

— Прости меня, дорогая моя! Береги сына! Делай так, как сказала… А я не могу иначе!.. Это сильнее меня!..

Появился Роген.

— Мистер Барвицкий! Пора!..

Последние объятия. Мэри взбежав по ступенькам на вертолет, ослепшими от слез глазами смотрела на Святослава, на его бледное лицо. Дверь закрылась. Взревели моторы. Вертолет поднялся в черное небо.

Мэри забилась в рыданиях, упав на какое то кресло…

В КОСМОС

…Барвицкий и Роген остались вдвоем. Все рабочие и служащие, которые были заняты на строительстве космолета, уехали несколько дней назад. Основной цех и вспомогательные здания были демонтированы…

До вылета осталось совсем немного. Барвицкий решил лететь в полночь. Два космонавта подошли к кораблю, огромной глыбой поднимавшемуся в ночное небо. Оба были одеты в подобие спортивных костюмов. Барвицкий посмотрел вокруг, на пески, протянувшиеся за пределами строительства, прислушался к тишине, что царила кругом, и засмеялся:

— Никогда не думал, что полет в другие звездные миры будет начинаться так… Будто и в самом деле человечество — это создание нашего Разума, как говорят идеалисты! Ни души! Пустыня и мы! А кто такие мы! Как вы думаете, Роген?

— Довольно сантиментов, Барвицкий! — отрезал Роген. — Решили ли вы, куда лететь? Я не желаю больше ждать…

— А это не имеет значения — особенно для вас! Давайте хотя бы на Сириус это не очень далеко…

— Ну что же — уже без 10 минут двенадцать. Пойдем…

По спиральной лестнице, вившейся вокруг гигантского тела корабля, они поднялись до середины аппарата, где находился люк. Вошли. Барвицкий на миг задержался у люка, посмотрел на горизонт. Там горели огоньки далекого города, там миллионы людей жили, озабоченные повседневными проблемами, не зная того, что через несколько минут в глубины мирового пространства помчится космолет, управляемый и посланный гением Человека, который захотел разорвать оковы Времени и Пространства…

Ветер в последний раз шевельнул волосы на голове Святослава. Последний раз он полной грудью вдохнул воздух Земли.

Двери автоматически закрылись. Барвицкий прошел две переходные камеры, которые тоже герметично закрылись за ним, и вошел в рубку, где был пульт управления. Роген лег на мягкий диван, пристегнулся к нему. Святослав сел в глубокое кресло перед пультом. Посмотрел на часы.

— Двенадцать! Включаю…

Аппарат легко вздрогнул. Не было слышно никакого шума. В перископах качнулось звездное небо, поплыло. Перегрузки совсем не чувствовалось.

— Барвицкий! — воскликнул Роген. — Неужели мы так медленно летим?