Вне Времени

   Поменяв деньги, молодые люди спустились в метро. На "Киевской" их подхватила толпа народу, и низкорослого Леса чуть было не оттерли от Севы, но закаленный в московском общественном транспорте русский программист буквально выдернул своего рыжего компаньона из мельтешения сограждан на эскалатор. Лес отдышался:

– Да, а транспорт у вас переполнен… Но подземка очень впечатляет!

   В кассовом зале, в связи с началом школьных каникул и сезона отпусков, было не протолкнуться. Очереди, змеясь, тянулись к десятку работающих касс. Большая же часть окошек была не освещена. Лес не замедлил удивиться вслух этому факту, на что Сева отпарировал:

– Дружище мое, ты приехал в Россию. Это, как ты знаешь из классики, страна таинственная. Так что приготовься ждать. Знаешь что? Ты пока стой в очереди, а я смотаюсь быстренько за пивом. Танька говорила, у нас тут новый сорт объявился, "Балтика" называется. Надо попробовать.

   Выйдя на площадь из кассового зала, Сева купил в киоске – развалюхе, откровенно пованивавшем мочой, две бутылки прохладной девятой "Балтики", прельстившись экзотической ремаркой на этикетке: "Крепкое пиво". Взяв на закуску два пакетика арахиса, молодой человек направился обратно.

   И – остановился как вкопанный у самых дверей кассового зала. В профиль к нему стояла… приснопамятная Марья Васильевна. Да, ошибки быть не могло, но! Теперь длинная жердеобразная фигура с острыми тонкими скобками рук, локти оттопырены в боевое положение, была наряжена в потертые синие джинсы и демисезонную кожанку поносного цвета. Только сейчас Сева понял, что больше всего выглядело диссонансом в ее образе: манера двигаться! Ненатуральные, широкие размахи рук при ходьбе были более свойственны не пожилой даме, а скорее резвому, нагловатому мужичку – бодрячку, в которого нынче и нарядилась их знакомица… Или все же знакомец?

   Войдя в зал, "Марья Васильевна" резко свернул вправо и направился к расписанию поездов дальнего следования. Сева нашел глазами Лестера, и увидел, что его другу что-то усиленно втолковывает невысокий колобкообразный очкастый милицейский сержант в разгрузочном жилете и с коротким "калашом" на боку. Набитые чем-то многочисленные карманы жилета придавали милиционеру дополнительное сходство с хлебобулочным изделием. Сева подошел.

– Добрый вечер, сержант. Мы вдвоем. Какие-то проблемы?

   Сержант повернулся всем корпусом к Севе.

– Документы ваши попрошу.

   Сева предъявил свой паспорт, а затем перевел требование милиционера Лестеру. С трудом вчитавшись в темно-синюю книжицу сэнгамонского паспорта, сержант переминулся с ноги на ногу и сказал:

– Где он живет?

– Он мой гость, живет у меня.

– Он зарегистрировался по месту жительства?

– Мы с ним прилетели только сегодня, а завтра вечером убываем в Киев.

   Дотошно проверив использованные авиабилеты Севы и Лестера, которые предусмотрительный Сева положил к себе в бумажник после высадки в Шереметьево, сержант кратко козырнул и потерял к друзьям всякий интерес. Но Севе в голову пришла оригинальная мысль.

– Сержант! Извините, можно вас на минутку?

   Милиционер недовольно обернулся.

– Что еще?

– У расписания маячит фигура – во-он, долговязый, в кожанке и темных очках. Он сегодня весь вечер за нами шляется, следит. Вас не затруднит проверить у него документы?

   Ни слова не говоря, сержант едва кивнул, развернулся и, рассекая толпу, с барственной небрежностью прошествовал в сторону расписания.

– Хозяин жизни, бл-лин! – зло произнес Сева вслед стражу порядка по-русски.

– Сеуа, а зачем это ваши копы так активно проверяют документы у каждого встречного? – спросил "голуба душа" Лес.

– Видишь ли, в этом городе действует так называемый режим временной регистрации иногородних – по сути, система легализованных взяток государству за право временного проживания в Москве. – начал объяснять Сева, протягивая Лесу обезглавленную бутылку пива и арахис – Если в течение трех дней ты не…

   Севу прервал жуткий переливчатый женский визг и нечленораздельные вопли, раздавшиеся у стенда расписания. Знакомая долговязая фигура "Марьи Васильевны" быстрым шагом направилась к двери на улицу и в доли секунды скрылась в толпе. А вот сержанта нигде не было видно.

   …Милиционер подошел к тощему долговязому мужику, уставившемуся в строчки расписания, и привычным небрежным жестом козырнул:

– Сержант Абрамов. Ваши документы.

   Мужик медленно стал разворачиваться к милиционеру. И вдруг бедный Абрамов начал понимать, что с его клиентом что-то не так… Голова мужика вдруг видоизменилась, как гуттаперчевая, и из человеческой в мгновение трансформировалась в акулью… Абрамов замер, не в силах пошевелиться. "Вот и сошел я с ума!" – мелькнула мысль у бедного сержанта. Человек-акула странно изогнулся, увеличиваясь в размерах, чудовищные челюсти раскрылись, как капкан, несколько рядов треугольных белоснежных зубов тускло блеснули в свете вокзальных ламп… Не успев заорать, Абрамов провалился во тьму…

– Подошел!!! Документы!!! И нет!!! Исчез!!! – надрывалась полноватая транзитница, сидевшая на груде тюков под расписанием, заламывая руки.