Вместе с тобой

Выходные прошли, словно в тумане. В пятницу вечером я написала Ками, что у меня возникли проблемы и сходить с ней я никуда не смогу, подруга, конечно, пошутила с беременностью, но она ещё не знает, что её шутка оказалась правдой. По возвращению домой, я натянула на своё лицо улыбку и сделала непринуждённый вид. Я совершенно не знаю, как рассказать Джареду эту новость, но больше всего меня пугает не само её сообщение, а дальнейшая реакция. В тот вечер я легла спать слишком рано, сославшись на то, что навалилось много работы, потому что Ребекка ещё в отпуске. К счастью, Джаред ничего не заметил, а заботливо уложил меня в кровать в девять вечера, а то есть через полчаса, как я пришла домой. На пляже я провела почти два часа не решаясь вернуться домой. Половину времени я рыдала, а половину приводила себя в порядок, чтобы не навести лишних подозрений. Ужин, приготовленный для меня, пах отменно, но у меня не было абсолютно никакого аппетита, я лишь извинилась перед Джаредом, но он меня легко простил. Я первый раз соврала ему, когда сказала, что всё время провела на работе, но для правды у меня не хватило сил. В субботу мы, как обычно, прогулялись по пляжу, купили уличной еды и посмотрели закат, но сегодня у меня вновь было скудное настроение.

Лёжа на груди Джареда, я выводила кончиком пальца узоры на его теле. Мои мысли занимало лишь то, что я не могла сообщить ему главную новость, опасаясь реакции. Джаред как был загадкой, так и остался. Я не знаю, чего ожидать. Снимок первого узи лежал в моей сумочке в боковом кармане, куда я его прятала, как и тест на беременность, разукрашенный двумя полосками, который я сделала в раннее утро субботы, пока Джаред ещё спал. Не знаю, чего я ожидала, когда на руках у меня было заключение от врача, но я просто хотела убедиться. Сегодня ровно шесть недель и три дня. После того, как я сделала тест и посетила гинеколога, моя голова находилась в тумане. Я укрыла от всех своё положение, хоть и идея с тестом принадлежала Алекс. Сейчас мысли о том, что в двадцать лет я стану мамой — пугала меня до чёртиков. В моих планах беременности не было как минимум до двадцати пяти, чтобы я могла сформироваться как самостоятельный человек. Возраст двадцать пять лет казался мне идеальным. Это то время, когда за плечами университет, а в настоящем твёрдая ступень на работе. Кроме того, до этого возраста ты успеваешь прожигать свою молодость. Сейчас мы только встаём с колен на ноги, расширяя свои возможности, а в моём положении они кажутся размытыми. Я абсолютно не желаю покидать университет, потому что образование мне нужно, но как я должна справляться с грудным ребёнком на руках и успевать учиться? А если ещё и Джареда не будет рядом, то вся моя жизнь пойдёт коту под хвост, а я превращусь в домохозяйку, чего так старательно хотела избежать.

Я вовсе не хочу сказать о том, что дети — это плохо, но ведь я сама ещё ребёнок. Мне страшно. Страшно понимать, что я могу остаться одна. Я всегда хотела, чтобы ребёнок рос в полноценной семье, где есть любящие родители. Конечно, я сразу исключаю из вариантов брак по залёту или фиктивный. Нет, на этот шаг я никогда не пойду. Ребёнок должен видеть, что его родители любят друг друга, а не воротят нос. Дети всё перенимают за родителями, ведь это сделала и я.

— В каком возрасте ты планировал стать отцом? — решилась спросить я.

— Не знаю, — пожал плечами Джаред, поглаживая моё плечо, смотря в потолок, — наверно, лет в двадцать семь.

— Почему? — выдавила я, задержав дыхание.

— Потому что сейчас мы молоды и это станет обузой, — спокойно сказал он, пока во мне медленно разрывались органы, — у нас ведь вся жизнь впереди. Я не понимаю людей, которые начинают клепать детей в восемнадцать, а то и раньше.

Не выдержав его дальнейших рассуждений, я встала с кровати и побежала в туалет. Сердце болезненно сжималось, а я винила себя за то, что задала ему подобный вопрос. Приложив ладонь к животу, из моих глаз хлынул поток слёз.

— Прости, комочек… — тихо всхлипнула я, поглаживая живот — боже, прости…

Я не знаю, понимает ли меня этот комочек внутри или нет, но мне так больно за свою дурость и за дурость Джареда, потому что наша глупость обернулась подобным положением. Мне отчётливо помнится тот день, когда разум затуманился под воздействием небольшого количества алкоголя, и мы не воспользовались презервативом. Я всегда говорила, что раз на раз не приходится, и оказалась права.