Рядом с миниатюрной Кики Дилейни чувствовала себя неуклюжей и тяжеловесной. Выбирая этим утром одежду – джинсы и хлопчатобумажную блузку, – она и не думала, что это покажется старомодным, а сейчас, по сравнению с окружающими “совместными”, она выглядела как актриса массовки из “Сурового испытания”. Все вокруг были в лайкре, хотя на самом деле не занимались никакой физкультурой. Она видела так же одетых людей и в городе, и такая концентрация лайкры, всех этих подчеркнутых изгибов и выпуклостей, поражала. Их обогнал человек в легинсах, до того обтягивающих все, что было между ног, что она непроизвольно ойкнула и пробормотала нечто среднее между “извините” и “господи”.
– Ты что-то сказала? – спросила Кики.
Дилейни не могла выдавить ни слова. Повсюду были мужчины в костюмах, явственно очерчивающих пенисы, к такому зрелищу она определенно оказалась не готова. В третье десятилетие двадцать первого века происходило постепенное, но неотвратимое распространение облегающих нарядов – тренд на любование телом и воплощение мечты тех, кто надеялся хотя бы внешне походить на супергероев. Последним бастионом целомудрия оставалась мужская промежность, но теперь Дилейни видела, что под натиском духа гендерного равенства пал и он. В месте, подобном “Вместе”, недопустима дискриминация, когда грудь дозволяется обтягивать тоненькой лайкрой, а пенис – нет.
– Господи, – пробормотала Дилейни и уставилась на заросли кактусов. – Как много здесь суккулентов.
Она изо всех сил пыталась придумать хоть что-то, не имеющее отношения к фаллосам.
– Нужно получать как можно больше натурального витамина D. – Кики воздела руку к солнцу. – Правда, кампус прекрасен в такой ясный день?
Они продолжили экскурсию. Кики показывала здания, службы, столовые, огород, студию экстатического танца, большой барак, вызывающий ассоциации с ГУЛАГом, где работали исследователи творческих способностей, – и все это время Дилейни пребывала в страшном напряжении, взгляд затравленно метался, тщетно пытаясь не упереться в человеческое естество и то и дело притягиваясь к нему.
– Это попугайные тюльпаны? – спросила она в отчаянной попытке сосредоточиться на чем-то безопасном. Присев на корточки, она дотронулась до бахромчатых лепестков. Подняла взгляд на Кики, и тут же мимо проплыл мужской пах во всей красе.
– Наверное, да, – ответила Кики. – Но это
Дилейни по-идиотски хихикнула и подумала, что сейчас задохнется.
– Чуть не забыла! – внезапно встревожилась Кики. – Можешь кое-что загрузить? Сейчас скину тебе ссылку на обновление.
Дилейни потыкала в свой телефон:
– Готово.
– Ты же используешь “ТвойГолос”, да?
– Конечно, – ответила Дилейни.
“ТвойГолос” управлял большей частью онлайн-общения, еще когда Дилейни училась в старших классах. Сначала это был просто фильтр. Человек печатал или надиктовывал текст, а приложение проверяло его на наличие “Б-слов” – бранных, бесцеремонных, безвкусных, бессмысленных, бесполезных и безосновательных. Такие слова удалялись или заменялись, и сообщение отправлялось в виде, достойном сохранения в архивах для потомков. “Это твой настоящий голос!” – обещали разработчики, и подавляющее большинство пользователей – что-то около 2,5 миллиарда носителей 130 языков – соглашались, что это прямо дар божий.
– Обновление основано на том же самом принципе, – пояснила Кики, – только предназначено для вербального общения. Конечно, нельзя менять произносимые слова в реальном времени, но теперь “ТвойГолос” анализирует то, что ты говоришь, в конце дня выдает тебе анализ твоего вокабуляра и показывает, что можно исправить и улучшить.
– Замечательно! – сказала Дилейни.
– Это
– Пока нет.
– У меня сын. Ему пять. Он учится в здешней школе. Я тебе уже это говорила?
У Дилейни было ощущение, что она разговаривает с человеком под “спидами” или кокаином. Правда ли в этом бордовом рюкзачке вода? Нечасто ей приходилось видеть такое маниакальное поведение.
– А исследования говорят, что ребенок должен к трехлетнему возрасту услышать сто тысяч слов. Что-то около того. Поэтому “ТвойГолос” помогает мне с общим количеством и с разнообразием слов. Пока у меня всего шестьдесят пять процентов по богатству и сложности словаря. Как выяснилось, я лексическая тупица, но теперь я хотя бы знаю, над чем мне нужно работать.
– Замечательно, – повторила Дилейни, на этот раз громче.
– Вот такое повторение непременно будет отмечено в дневном отчете, – сказала Кики. – Тебя, конечно, не накажут, ничего такого. Это все ради того, чтобы стать лучше.
Дилейни чуть снова не сказала “замечательно”, чисто шутки ради. Но, подумав, ответила:
– Конечно.
– И я почти перестала ругаться, – продолжала Кики, – а то раньше это было проблемой. То же самое с концентрацией внимания и длинными фразами. Я склонна отвлекаться, а “ТвойГолос” отслеживает лишнее… Как это? Такое слово смешное…
– Словоблудие? – предположила Дилейни.