Влюбленный опекун

Гриф сидел развалясь в отдельной кабине и медленно отбивал кулаком ритм по обшарпанному столу. Кислый запах несвежего вина и табачного дыма наполнял спертый воздух в помещении таверны, хотя находиться снаружи в этот светлый августовский день в Лиссабоне было бы довольно приятно. Мужчина, сидящий напротив, прищурившись, молча наблюдал за ним.

Наконец Гриф оторвался от мрачного созерцания своей руки и произнес, мешая французские и английские слова:

– Я могу сделать все в лучшем виде.

– Сомневаюсь. – Ответ прозвучал на чистом французском, что было странно слышать в этом месте. Несмотря на неопрятную бороду, обтрепанную одежду и нож за поясом, мягкая кожа рук и надменная осанка человека свидетельствовали о том, что он не являлся моряком. Неудивительно, что его внешний вид раздражал Грифа. Неужели этот заносчивый месье думал, что обманет кого-то? Любой здесь мог мгновенно распознать его, и весь этот фарс только привлекал к ним обоим нежелательное внимание.

– Мы хотим иметь на борту двенадцать девятифунтовых пушек...

– И это, по-вашему, до смерти напугает американский «Род-Айленд»? – Гриф презрительно усмехнулся.

– Мы не рассчитываем, что вы захватите американский военный корабль, сэр.

– И хорошо, что не рассчитываете, потому что я не намерен делать этого, приятель.

Собеседник Грифа откинулся назад.

– Вы просто боитесь.

– Совершенно верно, черт вас побери, – раздраженно сказал Гриф.

– Мы обратились к вам, потому что нам вас характеризовали несколько... по-другому.

Гриф искоса взглянул на сидящего напротив джентльмена и продолжил ритмичное постукивание кулаком по столу, что явно не нравилось бородачу.

– Хорошо, пусть будет пятьдесят процентов, – наконец кивнул француз.

Гриф улыбнулся и отрицательно покачал головой, после чего начал заигрывать с официанткой, подошедшей с двумя кружками темного эля, за которые заплатил собеседник. Отсутствие у него интереса к заманчивому предложению было неподдельным. Гриф не испытывал желания становиться капером, но, с другой стороны, он был разорен. Потеря двух мачт во время шторма в Магеллановом проливе лишала его скудного дохода в течение более чем восьми месяцев, и он не мог решить свою проблему через агента по снабжению судна или диспетчера, ожидая от них сочувствия, когда денежные поступления на их счет были дважды просрочены. Исковому заявлению с требованием ареста судна уже был дан ход. Не имея достаточных средств, Гриф надолго застрял в Португалии, и его дальнейшие перспективы выглядели весьма мрачными. С одной стороны, ему хотелось встать и крикнуть в лицо этому болвану: «Я не пират», но, с другой, холодный расчет говорил о выгодности сделки.

Пытаясь подавить искушающий внутренний голос, Гриф напомнил себе, что он может стать тем, кого всегда ненавидел. Ему надо как-то пережить трудные времена и при этом сохранить корабль. Разве что-то изменилось в его убежденности по сравнению с теми временами, когда рядом был Грейди? Разумеется, нет; хотя теперь Гриф остался в одиночестве.

Француз приготовился привести еще один аргумент в свою пользу, и в этот момент головы всех присутствующих в таверне повернулись в сторону вновь прибывшего. Фигура человека, появившегося в дверном проеме, определенно заслуживала внимания: плотные фланелевые штаны, подкованные ботинки и парусиновые гетры выглядели довольно нелепо в данном месте, учитывая к тому же теплую португальскую погоду. Человек был небольшого роста, с розовыми от жары щеками, а когда он снял парусиновую шляпу, то под ней обнаружилась бледная лысина. Близоруко щурясь, он окинул взглядом помещение, словно крот, вылезший на свет, и внезапно обратился к хихикающей официантке с типичной британской формальностью.

Улыбка мгновенно сползла с лица Грифа, когда он услышал, что человек спрашивает что-то о капитане Фросте. Он даже успел приподняться, но девушка тут же с ухмылкой указала в его сторону, и надежда на уединение была утрачена.

Приблизившись к столу, за которым сидел Гриф, незнакомец довольно громко произнес:

– Майлс Сидни, сэр, ваш покорный слуга.

Взволнованное выражение лица сидевшего напротив француза явилось достаточной компенсацией для Грифа за нежелательное внимание.

– Добро пожаловать, мистер Сидни, – любезно произнес он. – Чем обязан?

– Я хотел бы обсудить с вами возможность зафрахтовать ваш корабль, – без тени смущения заявил мистер Сидни.

Гриф удивленно приподнял брови, затем кивнул в сторону француза:

– Кажется, образуется очередь.

– О, – сказал мистер Сидни, – значит, вы уже ведете переговоры?

– Кто именно хочет зафрахтовать мой корабль?

– Я и мой коллега.

– В качестве пассажиров?