Влюбленный лэрд

Она не походила на остальных людей, это было очевидно. Если другие девушки могли кокетничать, смеяться, заигрывать с парнями, то она как ясновидящая резко выделялась на общем фоне. Девушки любили и были любимыми, тогда как ее боялись и невольно сторонились.

Другим девушкам нечего было опасаться, замирать от ужаса от мысли, что когда-нибудь наступит тот день и час, когда ее возлюбленный узнает всю правду. Когда по его глазам станет ясно, что ему все известно… И тогда он, сжавшись от страха, втянув голову в плечи, поспешно ретируется, посчитав это весьма благоразумным поступком.

Ну кто из мужчин согласится жить с такой женщиной, как она? Загадочной, обо всем знающей, – женщиной намного умнее мужа. Ей удалось сжиться с этой мыслью, но все равно было больно, и что-то в глубине души не хотело с этим мириться.

О, как ей иногда хотелось быть такой, как все!

Но она такой не была и никогда не будет.

Погруженная в свои мысли, почти ничего не замечая перед собой, Лана зашла в ближайший лес. Дойдя до знакомой полянки, где все дышало миром и тишиной, она присела на замшелое бревно. Каким наслаждением было сидеть одной в столь прекрасный солнечный день среди трав, скромных лесных цветов и еле слышно шелестящих зеленых листьев! Красота окружающего мира всегда исцеляла ее истерзанную душу.

Обидный, оскорбительный разговор, невольно подслушанный на конюшне, вместе с темным осадком, оставшимся после ночного сновидения, лишил ее душевного равновесия.

Зеленые кроны деревьев не слишком задерживали солнечные лучи, но ветерок смягчал жару, принося из леса прохладу. Птичий гомон, шорохи и звуки, издаваемые лесными обитателями, убаюкивали. Кругом текла вечно юная, радостная жизнь, она играла всеми возможными красками, звучала всеми звуками, и Лана начала ощущать себя частью иного мира – возвышенного и чистого.

Вдруг рядом с ней бесшумно села на бревно Лилиас. Из всех душ, с которыми она познакомилась по прибытии в замок Даннет, Лилиас нравилась ей больше всех. Она была такой приятной, спокойной и, судя и по ее лицу и по поведению, довольной своей судьбой. Хотя иногда за безмятежностью Лилиас проглядывала скрытая глубокая печаль, но она никогда не жаловалась. Лилиас вообще была немногословной, но если начинала говорить, то всегда с какой-нибудь целью.

Вокруг царила умиротворенная тишина, которую никому не хотелось нарушать. Музыка жужжащих шмелей и шелестящей листвы завораживала. Молчание нисколько не тяготило ни Лану, ни Лилиас, они понимали друг друга без слов.

Вдруг в их маленьком мирке что-то нарушилось, тревога и волнение охватили сперва Лилиас, а потом и Лану. Перед глазами Ланы возникло смутное, пугающее видение – это был обычный способ общения между духами, – и от того, что она увидела, по ее спине пробежал холод.

Ребенок. Над ним нависла опасность. Он тонет.

Сердце Ланы подпрыгнуло и забилось быстро-быстро, она тут же вскочила со своего места. Девушка бросилась в лес. Казалось, воздух насквозь пропитался тревогой, от которой нельзя было отмахнуться. Лилиас была права. Кто-то точно попал в беду. Раздался чей-то испуганный крик, и в тот же миг Лана, выбежав из леса, оказалась на берегу лесного озера и замерла, пораженная открывшимся зрелищем. Беспокойство и волнение тут же сменились злостью.

В воде барахталась девочка, а на берегу стояла группа мальчишек, которых испуг девочки явно забавлял. Но хуже и страшнее было то, что они намеренно не давали ей выбраться на берег. Как только ей удавалось за что-нибудь зацепиться, они спихивали ее обратно в воду. Крики напуганной до смерти девочки подхлестнули Лану.

Девочку звали Фиона. Она была сиротой и жила в замке Лохланнах вместе с другими такими же несчастными детьми, потерявшими родителей. На ее долю и так выпало много несчастий, унижений и страданий, и в дополнение ко всему – издевательская и смертельно опасная мальчишеская забава. Фиона барахталась из последних сил.

Как только Лана поняла, какую игру придумали жестокие мальчишки, злость уступила место ярости. Мальчишки откровенно издевались над маленькой Фионой, кто-то из них удерживал голову девочки под водой, позволяя ей иногда вынырнуть на поверхность, чтобы насладиться ее испуганными криками. Страх девочки казался им смешным. И они смеялись, да, да, они еще и смеялись!

В детстве Лана чуть было не утонула, и она на всю жизнь запомнила тот ужасный страх, который ее охватил, когда вместо воздуха в легкие потекла вода, и так захотелось дышать, дышать во что бы то ни стало…

А злые и жестокие мальчишки превратили это в забавную, как им казалось, игру, выбрав в качестве игрушки беззащитную кроткую Фиону. Забыв свой страх, Лана очертя голову бросилась в озеро. Хотя стояло лето, вода была холодной, почти ледяной.

– Джон Робин, – закричала Лана, чувствуя, как от захлестнувшей ее ярости согревается кровь, – что ты делаешь?