Влюбленные соперники

Оба надевали куртки и сапоги в напряженном молчании. «А может, все это мне только почудилось? — лихорадочно думала Мартина, глядя, как Денби открывает дверь. — Может, он уже сожалеет о том, что едва не случилось?»

— Побудь-ка здесь, а я посмотрю, что там.

Мартина пристально вглядывалась, стараясь прочесть на его лице, сама не зная что. Одно стало ясно: снова вернулся чужак. Настороженный, подозрительный, бесконечно далекий.

— Ну уж нет! — Она вышла вместе с ним из дому и двинулась след в след в ту сторону, откуда раздался шум.

Оказывается, под тяжестью снега обломилась и упала на крышу мощная кедровая ветка.

— Ничего себе, — покачала головой Мартина. — Похоже, чуть не всю водосточную трубу снесло.

Денби потер заледеневшие руки.

— Тащи молоток и гвозди. Сейчас приколочу.

Неужели это сама природа предостерегает от повторения самой большой ошибки в ее жизни? Как это говорится? Нельзя дважды наступать на одни и те же грабли.

— Не беспокойся, — коротко бросила она, направляясь к сараю за инструментами. — Сама справлюсь.

Денби положил ей руку на плечо и круто развернул к себе.

— В твоих способностях, кудрявая, я не сомневаюсь. Просто хочу помочь. Считай это благодарностью за то, что ты подобрала меня на берегу и тащила до самого дома. Идет?

А может, не благодарность, а своеобразное извинение за то, что едва не воспользовался ее слабостью? Нет, это чушь. Еще неизвестно, кто чьей слабостью собирался воспользоваться.

— Ладно, давай вместе, — сказала она наконец.

— Договорились.

Утопая по колено в снегу, Мартина пошла к сараю. Денби смотрел ей вслед. Господи, и как это ей удается заставить его обо всем на свете забыть? Просто находиться рядом с ней, видеть ее — и то хорошо. До боли хорошо. Всего бы правильнее, конечно, покончить побыстрее с делом Юргена да оставить эту валькирию в покое.

Денби пытался убедить себя в том, что как благородный рыцарь оберегает златокудрую от страданий, с которыми наверняка будет сопряжено расследование гибели и ее брата. А вдруг Мартина узнает, что его наняли, чтобы шпионить за ней? Да нет, это невозможно. Сам Денби никогда не проговорится, да и Юрген тоже.

Уильямс покачал головой. Ну и что, этого аргумента достаточно для того, чтобы заниматься с ней любовью? Правда, Марти вроде не особенно и сопротивляется, но это не оправдание. Девушка одинока. Беззащитна. Любому будет рада в этой снежной берлоге.

Нет. Он никогда не обманывал себя. Мартина не из тех, кто подпустит к себе всякого встречного-поперечного.

Не дожидаясь, пока Мартина притащит из сарая лестницу, Денби вскарабкался на крышу и принялся счищать снег. Мартина хорошо знала, какими предательски скользкими могут оказаться сырые кедровые ветки, но от предупреждений воздержалась. Сам скоро убедится.

Она приставила лестницу к стене и, повязав рабочий фартук, поднялась. Денби подал руку, но, словно не замечая ее, Мартина соскочила на крышу без посторонней помощи.

— Хорошо, что догадалась два молотка прихватить, — коротко бросил Денби, отметив про себя, что женщина не хочет прикасаться к нему. Могло быть хуже. И, осмотрев повреждения, он взял молоток. — Я займусь крышей, а ты посмотри, что с трубой можно сделать. Как тебе такое разделение труда, по справедливости?

— Не надо поучать меня, Денби. — И, разозлившись на себя, Мартина подумала: «Да, мы готовы были заняться любовью. Но это ничего не меняет. Я у себя дома, а ты… ты случайный прохожий».

— Да не собирался я вовсе поучать тебя, — осторожно объяснил Денби. — Наоборот, восхищаюсь женщинами, которые умеют за себя постоять.

Ишь ты, восхищается! Надо же! Впрочем, разве непонятно было с самого начала, что на большее нечего и рассчитывать?

— Польщена! На седьмом небе от счастья, — бросила Мартина, передавая ему коробку с гвоздями.

И тут же пожалела о своих словах. В конце концов ведь не школьница, на которую впервые обратил внимание такой привлекательный, сексапильный мужчина. Она взрослая женщина, вполне отдающая себе отчет в том, что следует за такими страстными поцелуями. И сама его поощряла. Ей было хорошо в объятиях Денби…

Нетерпеливо спустившись на пару ступенек, Мартина принялась возиться с трубой, но, заколачивая первый же гвоздь, промахнулась и попала себе по пальцу.

— Не ушиблась? — Денби обеспокоенно посмотрел на хозяйку дома.

Она прижалась лбом к отвалившейся трубе, и холодный металл, казалось, немного привел ее в чувство. Уже через несколько секунд снежное молчание нарушалось лишь бойким стуком молотков, словно спешивших друг за другом. Мартина старалась образумить себя. В конце концов как можно требовать, чтобы посторонний мужчина понимал ее переживания, когда она сама в них разобраться не может? «Не позволяй себе привязаться к нему, — молчаливо взывала Мартина к самой себе. — Вспомни, что было раньше. Счастья мужчины никогда мне не приносили. Да и какое отношение Денби имеет к моей жизни?»

Он спустился по лестнице с такой легкостью, будто родился на крыше, и доложил:

— Вычистил желоба, там было полно листьев и мусора.

Мартина собралась было сказать, что не так давно сама занималась этим, но передумала.