Влечение

– И какая же она, истина? – Майкл посмотрел на Найру.

– А ты спроси у своего сердца. Если осмелишься, конечно.

– Если осмелюсь?

– Это не так-то просто, как кажется. Часто люди вместо того, чтобы обратиться к сердцу, обращаются к разуму, а когда понимают свою ошибку, менять что-то уже поздно.

– Найра, я не понимаю тебя, – признался Майкл. – Мне кажется, ты говоришь на языке, которого я не знаю.

– Так и есть. Язык, на котором я говорю, называется языком сердца. В современном, как вы, жители городов, его называете, цивилизованном, – произнося последнее слово, девушка скривилась, точно съела что-то противное, – мире этот язык редок.

– Не знаю, что и сказать, – Майкл почесал нос. – Но знаешь, что-то мне подсказывает, что ты права.

– Сердце, – грустная полуулыбка появилась на лице девушки.

– Что?

– Знаешь, почему вам, бледнолицым, удалось покорить нас, индейцев?

– Потому что у нас были ружья?

– Потому что вы привезли алкоголь, с помощью которого завладели нашим разумом. Когда-то давным-давно мы жили сердцем, а когда пришли вы и начали нас спаивать, мы забыли о сердце и начали полагаться на разум, только разве не глупо полагаться на одурманенный алкоголем разум?

– Мне опять тебе нечего сказать, Найра, – улыбнулся Майкл, взглянув на девушку. – Все индианки такие мудрые?

– Только те, которые слушают свое сердце. К сожалению, таких с каждым годом становится все меньше и меньше.

– А что с ними происходит?

– Они становятся цивилизованными, – девушка опять скривилась. – Становятся такими, как вы – те, что живете в городах.

– Разве это плохо, быть цивилизованным?

– А разве быть несчастным хорошо?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Быть цивилизованным – значит быть несчастным.

– Прости, Найра, но мне кажется, цивилизация – это благо, это всегда накормленные и одетые дети, это процветание и долгая жизнь.

– А еще неудовлетворенность жизнью, душевные страдания и боль, наркотики и алкоголь. Я хорошо наслышана о ваших благах цивилизации. Цивилизация – это иллюзия, красивая местами, не отрицаю, но нутро у нее – как у тухлого яйца. Помнишь, совсем недавно ты говорил, что именно здесь, в Йеллоустоне, рядом с природой, чувствуешь умиротворение? Но здесь нет цивилизации. Вокруг дикая природа, а о цивилизации напоминают только редкие кемпинги и гостиницы да толпы туристов с фотоаппаратами. Как думаешь, что они здесь забыли? Ищут цивилизацию? Нет, наоборот, бегут от нее, хотя бы ненадолго бегут от того хаоса, который вы называете цивилизацией.

Майкл молчал. А девушка говорила и говорила, распаляясь, наполняясь гневом, как бутылка водой. Но самым странным было то, что Майкл чувствовал, что Найра права. При всех видимых благах цивилизации очевидны и ее недостатки. Но неужели жизнь вне цивилизации – лучший вариант для человека? Разве лучше вернуться в пещеры? Холодные, голодные, наполненные ужасами дикой природы, где выживание становится главной жизненной задачей. Нет, такой вариант слишком радикален для современного человека и слишком опасен.

– Прости, – тихий вздох вырвался из груди Найры. – Не надо было тебе всего этого говорить. Наверное, ты думаешь, что я сумасшедшая.

– Нет, Найра. Я не думаю, что ты сумасшедшая. Не больше, чем я или кто-либо другой. Просто ты девушка, которая живет сердцем, хотя я и не знаю, что это значит.

– Когда-нибудь ты это узнаешь… Просто мне больно смотреть на то, во что вы, жители больших городов, превращаете планету. Вы воюете с природой, вместо того, чтобы сотрудничать с ней. Пытаетесь ее покорить, поставить на колени, только вам это не удастся. Природа – наша мать, и однажды ей надоест такое потребительское отношение со стороны человека и она его уничтожит. Знаешь, Майкл, я горжусь, что я индианка. Мы, индейцы, всегда жили в мире с природой, любили ее, уважали как родную мать. Иначе и быть не могло – природа заботилась о нас, давала кров, пропитание. Мы были частью природы, вы же стремитесь во что бы то ни стало отделиться от нее и даже возвыситься над ней. Я не понимаю вас, бледнолицых. Вам всегда всего мало. Наступит ли когда-нибудь время, когда вы скажите: “Все, хватит. Большего нам не надо”? Боюсь, что нет. Тот, кто живет разумом, ненасытен… У меня два брата – один старше меня, другой – младше, но и тот и другой подпали под губительные чары цивилизации. Мне больно видеть, как они гибнут. Для старшего брата алкоголь стал лучшим другом, а младший, как только построили в резервации казино, стал их завсегдатаем и начал поклоняться самому главному богу цивилизации – деньгам, – Найра опустилась на ягодицы и обхватила колени руками. Глаза девушки заблестели.

Майклу стало жалко Найру. Похоже, некоторым действительно лучше было бы не знать, что такое цивилизация.

– Прости, – сказал Майкл, чувствуя себя так, будто он лично был виновен в том, что произошло с братьями Найры.

Они молчали долго. Солнце успело окрасить небо на западе в кровавые цвета, а ветер – пригнать откуда-то гроздья белых облаков. Найра бороздила взглядом просторы Йеллоустона. Майкл что-то высматривал в глубинах озера.