Влечение

Названные закивали. Юдит сбросила халатик и не спеша повертелась перед зеркалом, чтобы увидеть себя в полный рост. Она придирчиво всматривалась в свое отражение, выискивая то, что могло бы не понравиться. Вокруг нее суетилась гримерша, припудривая только ей заметные изъяны. На сам же деле все было идеально. Рядом, остановился, на секунду прекративший кричать администратор.

— Ты как всегда великолепна, — сказал он, полюбовавшись ее отражением и легонько шлепнул Юдит по попке, — Иштван попросил, чтобы мы начали с самой сложной сцены.

— Я так поняла, что в ней будет жесткий «дабл»?

— Да, но сначала эпизод с Габором, а потом подключается Ласло. Ты полностью подготовилась, сюрпризов не будет?

— Обижаешь…, - уверено ответила она, закутываясь в халатик, который услужливо подала косюмерша.

Юдит взяла со стола маленький кейс и скрылась за дверью ванной комнаты. В этом кейсе были аккуратно уложены ее секретные приспособления, которые помогали без проблем войти в съемочный процесс и при этом оставаться к самому процессу совершенно равнодушной. Она уже давно научилась быть визуально возбужденной, но при этом оставаться безразличной ко всему, что с ней происходит. Да, среди ее коллег были и такие девчонки, для которых каждый лишний дубль в радость, кто с жадностью ждет новой команды режиссера «начали», чтобы в очередной раз испытать наслаждение. Юдит не страдала от сексуальной зависимости и рассматривала съемки не как способ удовлетворить свою страсть, а как работу, в которой ее тело всего лишь инструмент, но инструмент отлаженный и никогда не дающий сбоев и фальши. И для этого у нее было несколько секретов.

Раскрыв створки своего кейса, Юдит в первую очередь извлекла из него небольшой тюбик, заполненный вязкой прозрачной жидкостью, выдавила немного и тщательно смазала длинный тонкий наконечник. Затем слегка наклонившись, аккуратно ввела его в попку и выдавила часть содержимого внутрь, после чего достала из кейса силиконовую анальную пробку в форме конуса, вымыла ее, насухо вытерла и только после этого смазала той же маслянистой жидкостью и начала медленно, миллиметр за миллиметром вводить в свою дырочку, тем самым все больше и больше расширяя ее. И когда боль уже совсем не чувствовалась, Юдит протолкнула пробку глубже и оставила ее там, чтобы мышцы постепенно привыкали и сохранили форму.

Ей всегда нравилась эта процедура, хотя сам анальный секс Юдит не очень любила, особенно когда он был не подготовлен. А вот ощущения от небольшого, мягкого и тщательно смазанного предмета, который был внутри и давал о себе знать только во время движения, были весьма приятны. Иногда Юдит позволяла себе оставить любимую игрушку внутри даже во время прогулки по городу и это возбуждало еще больше. И очень важно — этим блаженством она управляла сама и никакие мужские прихоти и капризы ее не волновали.

Юдит достала из кейса второй тюбик, его содержимое предназначалось для влагалища. Он тщательно смазала все внутри, после чего промокнула капельки мягкой салфеткой, чтобы не осталось никаких следов. Это была вынужденная мера, после издевательств отчима, что-то сломалось в организме Юдит и каким бы не было ее сексуальное возбуждение, она всегда оставалась сухой.

Последним и самым важным элементом подготовки были специальные охлажденные подушечки, похожие на те, которые используются в походных холодильниках, но только очень маленькие. Они лежали в термопакете и сохраняли холод несколько часов. Перед началом съемок и в паузах между сценами Юдит прикладывала эти ледяные подушечки к соскам и они становились твердыми, как у возбужденной женщины, готовой к оргазму.

В дверь постучали. Это был администратор:

— Юдит, пора на площадку.

— Я уже готова, — ответила она и открыла дверь ванной.

Любопытная морда администратора тут же просунулась в образовавшийся проем.

— Как я завидую нашим актерам, — томно произнес он, бегая глазами по обнаженному телу Юдит, — С таким бы удовольствием я тебе вдул…

— А чего ж до сих пор не вдул?

— Ага, а Монти мне потом яйца оторвет.

— Все вы такие. Только хвастаться горазды. А как до дела доходит — сразу в кусты.

— Детка, не провоцируй, я и так едва сдерживаюсь… Все, выходи. Я даю команду к началу съемки.

Монти сидел рядом с Андреем и его разрывали противоречивые чувства — он должен был сделать все, чтобы фильм получился и одновременно с этим ему хотелось насолить этому выскочке, который не только возомнил из себя великого режиссера, но и положил глаз на его Юдит. Он не мог позволить, чтобы кто-то еще осмелился полюбить ее. Это была его привилегия. Ведь это он спас ее, он дал ей работу, он, наконец, сделал ее звездой. Монти не понравился и тот тон с которым Юдит разговаривала с ним несколько минут назад, словно он стал для нее чужим человеком.