Влечение

Она постаралась как можно более нейтральным тоном сказать:

— Что ж, я рада. Если тебя это устраивает…

Чтобы заполнить последовавшее за этим молчание, Бетт включила кассетник. Из щелки виднелся кусочек ленты; она искусно заправила его ногтем. Какое-то время она рассеянно слушала музыку. И вдруг встрепенулась.

— Что это? С каких пор ты слушаешь «Портишед»?

Кассета принадлежала Робу. Джесс старательно уничтожила все следы его пребывания в доме, но не подумала о машине.

— Я как-то подвезла одного человека — это он забыл.

Что все-таки сказать Бетт? Сейчас, когда она чуть не попалась, первым побуждением Джесс было все отрицать. Бетт с любопытством посмотрела на мать. Одной рукой Джесс не глядя взяла кассету и опустила в карман на дверце. Наугад вставила другую кассету. Полилась безобидная лирическая мелодия.

* * *

— Нет, ты только посмотри на них, — сказала Джесс дочери.

Они стояли рядом в нише гостиной и смотрели в окно. Лиззи с Джеймсом вели Сока от машины к калитке. Он поднял ручонки; родители послушно взяли их в свои и синхронно подняли Сока в воздух, как на качелях. Его мордочка засветилась от восторга.

Женщины улыбнулись — каждая про себя.

Бетт избегала любых тем, которые так или иначе могли вывести на разговор о Сэме, а Джесс усиленно старалась подавлять в себе даже мысли о Робе, чтобы не выдать себя хотя бы намеком.

— Случилось что-нибудь в мое отсутствие? — полюбопытствовала Бетт.

— Нет, ничего.

Все выходные они обращались друг с другом очень внимательно. И вот наступил воскресный вечер — время семейных посиделок. Они зажарили седло барашка с чесноком и накрыли праздничный стол.

Сестры почти не виделись с тех пор, как Лиззи увидела в доме Роба. Джесс устроила так, что, когда Лиззи приехала за Соком, его не было.

Джесс гостеприимно распахнула дверь. И, чтобы избежать неловкости, схватила на руки Сока и так крепко прижала к себе, что его улыбка перешла в гримасу, возвещающую о начале рева.

— Тихо, тихо, — забормотала Джесс. — Ох уж эта тетя Джесс, такая неловкая!

Все последовали за ней в кухню. Лиззи бурно восторгалась загаром племянницы.

— Да, Бетт, поездка пошла тебе на пользу. Правда, Джесс? Полжизни за такой загар! Давай, дорогуша, выкладывай — во всех подробностях!

— Мама говорит, ты получила роль. Поздравляю! Это просто здорово.

Лиззи состроила гримасу. Она действительно волновалась и сознательно утрировала проявления своих эмоций, чтобы взять их под контроль. С тех пор как Соку исполнилось полгода, она начала беспокоиться о возобновлении своей актерской карьеры. Ей не хотелось бросать мужа и ребенка ради рекламных роликов (одного такого опыта оказалось достаточно), но ее мучил страх, что, перестав играть, она перестанет быть личностью. Вот ведь и Джесс…

Нельзя сказать, чтобы с ней случилось именно это, но Лиззи инстинктивно угадывала, что сестра подавила свои мечты и желания ради мужа и детей и стала бледной тенью себя самой.

«И что мы имеем в итоге? Вулкан взорвался, тщательно подавляемые чувства нашли выход в безумной страсти к этому ужасному субъекту!»

Благодаря контрасту неодобрение и беспокойство за Джесс обострили ее собственную проблему. Джеймс влюбился в актрису — женщину со своими интересами, своей отдельной жизнью. Лишившись ореола творческой индивидуальности, не утратит ли она любовь и восхищение мужа? Сколько бы Джеймс ни утверждал обратное, Лиззи казалось, что она различает оттенок неискренности.

Она так сильно дорожила Джеймсом и Соком, что просто обязана была вернуться в большой мир и доказать, что она их достойна.

Лиззи нервничала — поэтому много ела и, соответственно, набирала вес. А чтобы заглушить аппетит, много курила.

Она сказала коричневой от загара и тоненькой, как тростинка, Бетт:

— У меня сердце в пятках. После такого перерыва! Джаспер — это режиссер — видел меня в постановке по Диккенсу и решил, что я могла бы подойти. Так что я поехала на прослушивание.

Прослушивание было такой знакомой и в то же время, после долгого простоя, такой страшной процедурой, что страх почти парализовал гортань. В результате слова роли в ее исполнении приобрели как бы скрытый смысл.

— И вот, меньше всего этого ожидая, я получила роль. И Боже мой, через десять дней начинаются репетиции, а потом съемки.

Это был полицейский сериал из шести частей. Главную роль исполнял молодой актер, но и персонаж Лиззи нес солидную смысловую нагрузку. Ей предстояло сыграть женщину-патологоанатома, внешне грубоватую, но с добрым сердцем. Неплохая роль для почти сорокалетней актрисы, которая два года вообще не играла.

«У тебя получится, — ободрил Джеймс. — Сама знаешь, все будет прекрасно».

— Но как быть с Соком? Представляешь, Бетт, репетиции будут проходить в Лондоне, а натурные съемки — в Уэльсе и Пайнвуде.

И Джеймс в очередной раз повторил слова, уже ставшие заклинанием:

— Я прекрасно справлюсь с Соком. Возьмем надежную временную няню, чтобы присмотрела за ним, пока я на работе.

— И потом, ты же знаешь, Лиз, что всегда можешь на меня рассчитывать.