Властелин знаков (Лексикон)

— Потап, тебя сейчас пристрелят! Пожалуйста, остановись!

— А ну, отпусти! — рявкнул тот; Ласка ощутила, как под мохнатой шкурой перекатываются мышцы — огромные, мощные, не чета человеческим.

— Отойдите, леди! — Резко окликнули ее с галереи; но девушка лишь плотнее прижалась к вздыбленному, остро пахнущему звериным потом меху.

Странное спокойствие вдруг снизошло на нее.

— Ты на мушке, дурень! — негромко бросила она. — Скажи мне, Потап, скольких ты потерял… там?

— Твое како дело?!

Тело зверя содрогалось от еле сдерживаемой яростной силы. Ласка понимала — лишь самая малость удерживает Потапа от непоправимого: отшвырнуть ее в сторону, словно куклу, рвануться вперед, в самоубийственную атаку — а там будь, что будет.

— Если тебя убьют сейчас, если ты словишь пулю или клинок… Значит, те, кто лег в крымскую землю, умерли напрасно! Потому что они погибли ради того, чтобы жил ты!!! — с неожиданной яростью закончила она. — А теперь брось этот чертов палаш! Выполнять, живо!

Тугие, как натянутый арбалетный лук, мышцы зверя еще несколько секунд пребывали в напряжении — а потом вдруг разом обмякли. Потап выпустил из лапы оружие, оно воткнулось в пол острием — и басовито загудело, покачиваясь из стороны в сторону. Ласка обернулась: стрелок все еще держал их на мушке.

— Опустите ружье! — негодующе воскликнула она. — Немедленно!

И лакей, который был отнюдь не только лакеем, подчинился.

Полковник Фокс откашлялся. Лицо его пошло красными пятнами от пережитого волнения.

— Миледи…

— Мы уходим, полковник Фокс! — ледяным тоном процедила Ласка, легонько подталкивая Потапа в сторону двери. — Прошу прощения за доставленные неудобства.

— Но… Что, черт возьми, происходит?! Почему ваш… э-э… почему этот зверь на меня накинулся?!

— Вспомните Крым, полковник, — бросила девушка через плечо. Вспомните ваш приказ — десять за одного…

— О чем вы… — начал Мэтью Фокс и осекся.

Ласка шла к дверям, не оборачиваясь, — и не видела, с каким жадным любопытством смотрит ей в спину молодой блондин, как вспыхивает в его глазах запоздалое узнавание.

— Уже уходите, сэр, мэм? — с идиотской невозмутимостью обратился к ним медный дворецкий. — Надеюсь, вам понравилось… Тш-ш… Вам понравилось… Тш-ш… Вам понравилось… Тш-ш… Вам понравилось… — в системе звуковоспроизведения что-то заело; механический болван катился следом и уже у самого входа вдруг пожелал: — Счастливого пути, сэр, мэм.

Потап глухо зарычал; Ласка же не смогла удержать смешка — правда, несколько истеричного.

Стоило им выйти из дома, как девушку охватила дрожь. Лошади заволновались, начали ржать и биться в удилах. Вознице с трудом удалось успокоить животных — запахи крови и медвежьего пота были столь сильны, что у Ласки закружилась голова.

— Раны серьезные? Куда он тебе попал? Кровит сильно? — с такими вопросами обратилась она к своему спутнику.

— Не помру… — буркнул Потап после долгого молчания.

— Надо перевязать! — Ласка решительно сдернула шаль. — Показывай!

— А толку? Здесь все равно не видать — темно, — резонно возразил медведь. — Атам я уж сам… как-нибудь.

— Вот «как-нибудь» не надо! — нахмурилась девушка. — Приедем домой, и я сама все сделаю. Терпи пока.

Несколько минут прошло в тишине; лишь нервно цокали по брусчатке мостовой лошадиные копыта.

— Ты не графиня Воронцова, — сказал вдруг Потап. — Ты вообще… не из благородных.

— Почему ты так решил?

— Видал я всяких аристократов… И смелых, и не шибко… — Потап фыркнул. — Но чтоб благородна барынька палаш от сабли с ходу отличала — ой нет…

— А крестьянская девка, стало быть, отличит! — не удержалась от ехидства Ласка.

— И говоришь не по-господски… Ты не думай, мне до этого дела нет.

— Тогда чего разговор заводить? — Ласка помолчала. — Может, я только на сегодняшний вечер… графиня.

— Куды едем? — спросил Потап чуть погодя.

— В восточную оконечность Гринвича. Там я снимаю жилье, — Ласка подумала, как прореагирует консьерж на появление огромного окровавленного зверя, и закусила губу. Но другого выхода у нее не было: место встречи Озорник назначил именно там.

* * *