Властелин знаков (Лексикон)

Первые ряды машин нырнули в густое облако. Одновременно снялся с прикола дирижабль и взял курс на Крепость. Его облегчили, насколько это было возможно, оставив лишь машинное отделение и крохотную, с нужник, рубку управления. Место пассажирской гондолы занимал темный округлый предмет, формой несколько напоминающий редьку. В верхней части его торчали короткие патрубки; валящий из них дым марал оболочку дирижабля сажей. Стоило воздушному судну приблизиться, как зазвучала канонада зенитных батарей. Снаряды их рвались с сухим частым треском, рассеивая в небе чугунные виноградины шрапнели; баллон дирижабля тотчас покрылся десятками мелких дыр — но продолжал упорно ползти вперед, теряя высоту. Ему давно уже полагалось взорваться, но огонь почему-то не спешил пожрать небесного левиафана — и как только воздушный гигант оказался над Крепостью, шарообразный предмет отделился от него и рухнул вниз, таща за собой шлейф угасающих искр.

Острый конец «редьки» пробил верхние перекрытия; спустя мгновение сработали автоматические клапаны. Перегретый пар смертельной волной рванулся из бомбы наружу, выжигая на своем пути все живое. Дико кричали казаки в капонирах — они сварились заживо, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Вредоносная субстанция опаляющим валом прокатилась по коридорам и галереям Крепости, проникла на нижние уровни…

Когда это случилось, Ласка и Озорник находились вне механического рыцаря. Девушка даже не успела понять, что происходит: железная дверь вдруг грянула о стену, и прямо на нее покатилось пухлое, стремительно расширяющееся облако… Озорник, прервав на полуслове очередную байку, вдруг бросился на девушку, перехватил ее поперек талии и рванулся в каптерку. Руки его показались Ласке стальными балками: захват был настолько силен, что из легких разом выдавился весь воздух. Они успели в последний миг. Озорник захлопнул дверь и вскрикнул от боли: прорвавшийся в замочную скважину пар обжег-таки ему руку. На их счастье, помещение оказалось практически герметичным: маленький домик внутри рукотворной пещеры был возведен с военной педантичностью, все щели проконопатили на совесть. Железная хватка Озорника ослабела. Ласка рухнула на пол, хватая воздух ртом, словно рыба. Лишь спустя минуту ей удалось восстановить дыхание.

— Что… Это… Было?!

— Пар, — бросил Озорник. — Перегретый пар. Я уже видел такое однажды… На корабле, которым я плыл, взорвался котел. Мне повезло — выбросило за борт, а там хватило ума не выныривать на поверхность, пока не отплыл подальше от раскаленного облака… Все, кто вдохнул его, умерли. Я тебя сильно ушиб? Извини, не было времени объяснять…

— Жить буду, — проворчала Ласка. — А ты, оказывается, силач. Вот уж не подумала бы… У тебя рука красная. И на щеке…

— Обварило немного. Ерунда, заживет. Вот тем, кто остался снаружи, не позавидуешь.

— Ребята! — Ласка вскочила. — Они же…

— Стой! Им уже ничем не поможешь. — Глаз Озорника угрюмо сверкнул. — Не надо открывать, переждем еще минуту-другую. Пусть остынет.

Девушка села на пол и обхватила колени руками. Произошедшее не укладывалось у нее в голове. Как же так, они ведь только что разговаривали, смеялись, Петрик отпускал шуточки из недр рыцаря…

— Странная вещь вода, верно? — Озорник, морщась, рассматривал свой ожог. — Она то твердая, как камень, то прохладная и текучая, то обжигает, будто огонь. И притом гасит любое пламя. Самая загадочная субстанция нашего мира — но даже лучшие умы редко задумываются об этом, довольствуясь ее использованием в примитивных, в общем-то, устройствах…

— Замолчи, а? — попросила Ласка.

Воцарилась тишина. Спустя некоторое время Озорник осторожно приоткрыл дверь.

— Можно выходить. Только прихвати лампу.

В пещере висел густой, горячий туман. Пахло железом, сыростью и погашенными фитилями: волна пара задула все светильники. Слышно было, как гудит пламя в топках машин, да еще какой-то непонятный звук раздавался совсем близко — не то тихое покашливание, не то икота. Спутник Ласки поднял лампу повыше, и девушка вздрогнула: на полу лежало, слабо подергиваясь, человеческое тело. Озорник склонился над ним.

— Вдохнул пар. Все, ему уже ничем не поможешь.

Ласка несмело шагнула к лежащему.

— Лучше не смотри, — предупредил Озорник.

Из глубин механического рыцаря вдруг послышалась возня, металлический лязг, сдавленные проклятия… Ласка бросилась к нему, залезла внутрь шлема-кабины…

— Петрик, я здесь! Как ты?!

— Не знаю, — сдавленным голосом откликнулся механик. — Обожгло сильно… Посвети, а? Ничего не вижу…

— Озорник, неси скорее лампу! Петрик, держись, я помогу тебе…

Неяркий огонек высветил темный провал люка. Ласка не удержалась и вскрикнула от ужаса. Кожа механика была багровой, на лбу и щеках она полопалась, обнажив голое мясо — и с этого жуткого лица на нее смотрели абсолютно белые глаза — белые, словно вареное яйцо…

— Ласка, эй, ты чего там возишься? Огонь запали, не видно же ни черта! — прохрипел Петрик, слепо таращась на девушку.