Властелин Тигр

Ох, непросто было Расу поверить, что он -- сын Бога. Мирьям нарассказывала ему об этом столько всевозможных баек, что со временем мальчику пришлось выстроить самостоятельную версию собственного происхождения.

Что же до Юсуфу, так тот просто признался, что не отец Расу. Но любит его даже больше, чем собственного сына. Рас так пропорционально сложен, у него такие красивые руки и ноги, он просто прекрасен -- и он, Юсуфу, никогда с ним не расстанется. Вот Мирьям, ту пусть забирает к себе Игзайбер. Меньше мучений! Даже Игзайберу не по силам порой заткнуть фонтан ее красноречия! А ее норов -- точно у верблюдицы, страдающей запором в брачный период!

Смысл приведенного сравнения почти ускользнул от Раса -- он никогда не видел верблюдов воочию, они не водились ни на равнине, ни в джунглях. Лишь помнил картинку из книжки в озерной хижине. Юсуфу пояснил, что когда-то в их краях еще встречались такие животные, но затем мало-помалу вымерли. "И к твоему счастью, сынок, что вымерли -- они ужасно воняли!"

Рас вспомнил все это, не сводя глаз с вонсу и продолжая вздрагивать от возбуждения. Часть его сознания сосредоточилась на людях перед глазами; другая -- чисто рефлекторно контролировала тылы на случай опасности; третья, крохотная, оставалась с родителями -- он видел и слышал их, как воочию. И какой-то участок мозга сводил все воедино, вызывая странное чувство смещения, остранения. Казалось, даже происходящее сейчас и здесь происходит с ним самим как бы помимо его участия. Все это -- непостижимо глубокое, темное, плотское и духовное одновременно -- и было им самим, Расом.

В первый день он не делал попыток приблизиться к вонсу. Как, впрочем, и в следующие десять визитов, первый из которых состоялся лишь неделю спустя. Расу не хотелось бы причинять родителям лишние огорчения, однако вонсу жили слишком далеко, чтобы успевать обернуться засветло. И возвращаясь домой после очередного ночлега под открытым небом, Рас заставал родителей всегда за одним и тем же занятием: сидя у порога, они вглядывались в заросли. Чтобы избежать заслуженного нагоняя, мальчик заранее запасался оправданием поубедительнее. То леопард загнал его на дерево, и пришлось коротать ночь на ветках, то увлекла погоня за ускользнувшей под занавес дичью. Порки это, впрочем, не отменяло; более того, если Расу не удавалось сдержать стоны и слезы, он получал дополнительные удары.

На одиннадцатый день рождения Рас получил совершенно неожиданный подарок. Родители позволили все, что до сих пор неукоснительно возбранялось. Он мог бродить, где угодно, и ночевать, где вздумается. Озадаченный внезапной переменой, Рас не удержался от распросов и узнал в конце концов, что разрешение исходит от Бога.

Неужели Мирьям действительно напрямую общается с Игзайбером? Ужасно заинтригованный, Рас ухлопал на слежку за матерью кучу времени. Но застать ее лицом к лицу с Богом никак не удавалось. Она общалась лишь с Юсуфу, а когда того не было дома, разговаривала лишь сама с собой.

С тех самых пор Рас частенько исчезал из дому на несколько дней, порой на неделю. Он обследовал весь край к югу от плато -- до места впадения реки в Паучье болото. И уже заканчивал изготовление плота для дальнейшего путешествия, когда был ужален болотной гадюкой.

Рас чуть не умер тогда. Он еще успел вскарабкаться на плот и, испытывая адовы муки, лежал, совершенно беспомощный. Словно армия муравьев, грызущих тело изнутри и рвущих на части мозг, разбежалась по жилам. Как тревожный барабан, билось в агонии сердце. Полупарализованный ядом, Рас ощущал свое тело одним комком боли. И совсем невыносимой боль эту делала мысль о безутешном горе родителей, которые будут ждать и так никогда и не дождутся.

Солнце и звезды четырежды сменили друг друга в безучастном небе. Раса поедом ели насекомые, но, к счастью, не муравьи. Каким-то чудом бесчувственного мальчика прозевали крокодилы и стервятники. Наконец он пришел в себя и сумел перебраться на островок, где в тени большого дерева, питаясь одними только кишевшими вокруг насекомыми, два дня собирался с силами. Путь к дому занял еще три с половиной дня.

Некоторое время после этого Рас сдерживал свои порывы и старался больше бывать дома, с родителями. Изредка поднимался в холмы позабавиться с приятелем-гориллой, померяться с ним силой и ловкостью. Выздоровев окончательно, Рас отложил на время исследование Паучьего болота -- вонсу с их занятными обычаями интересовали его больше, чем география.

Наблюдая за ними и прислушиваясь к речам, Рас начал кое-что понимать на их языке. Речь вонсу оказалась удивительной: одни и те же слова или даже звуки, произнесенные с разной высотой и интонацией, могли означать прямо противоположное. Четыре интонационных уровня использовались, например, в беседе о том, что случилось раньше, происходит сейчас, может произойти в будущем или просто находится в Стране духов.

Страной духов, как сообразил Рас, вонсу именовали его собственный край, скалы плато. Вот почему они туда никогда не поднимались.