Властелин Севера

Вульф промолчал, запивая мясо пивом. Мрачные предсказания Одноглазого всплыли в памяти, словно темные тучи из-за горизонта. Когда трапеза подошла к концу, Вульф поднялся из-за стола и обратился к вождю хордлингов:

— Готовь своих людей, Фолькхари. Нам пора, — затем он повернулся к своим братьям и сказал: — Хигелак, собери наших людей, убедись, что все сыты и готовы к походу. Сигурд возьми несколько человек и оправляйся с Вальхтеов в кладовые. Нам нужно взять с собой самого необходимого продовольствия столько, сколько мы сможем унести. Хродгар, подготовь все наши телеги и повозки, а также коней. Все, что нам придется оставить, мы сожжем. И еще, придется похоронить всех мертвых сейчас.

Братья кивнули и отправились выполнять поручения. Фолькхари и его люди также ушли, оставив в чертоге лишь Вульфа и Сигни. Женщина печально смотрела на сына, в глазах ее появился непривычный блеск, а тонкие губы сжались в узкую бледно-розовую полоску над заостренным подбородком. Вульф подошел и обнял ее, прижав к груди. Ему стало как-то не по себе, когда ему показалось, что он сделал это больше по привычке, нежели потому, что любил мать.

Он отпустил ее и отошел в сторону.

— Мы не оставим здесь наших клановых столбов, — твердо произнес он. — Наш род столетиями молился и приносил жертвы у этих опор. Мы повезем их с собой. Также мы заберем жертвенный камень из рощи Ансвальд. Но когда-нибудь мы вернемся сюда, и все будет по-прежнему. Мы уходим не навсегда.

Молодой князь посмотрел на свою мать и направился к двери.

* * *

Свинцовые тучи нависли над гартом, бросая на землю мелкие капли дождя. Морской ветер неспешно гнал облака и обдувал мокрые спины людей, которые ехали верхом и на повозках по дороге, ведущей через горы на восток. Длинная вереница переселенцев тянулась и извивалась, словно змея, ползущая меж камней.

Вульф возглавлял шествие, рядом скакали его братья и Фолькхари. Пасмурное небо давило своей массой, создавая в душах людей скверное настроение, и будоража тревожные мысли. Но Вульф не думал ни о погоде, ни о том, что их ждет впереди. Его мысли были заняты Хельги и тем, что старый колдун сказал ему, когда вошел к нему в землянку, чтобы оповестить о своем решении оставить гарт. Вардлок сидел у очага, склонившись над деревянными дощечками шириной с детскую ладошку, что были разбросаны на земляном полу. На каждой из них было вырезано по одной руне.

Скорее почувствовав, нежели услышав, что кто-то стоит за спиной, Хельги медленно обернулся и встретил вопросительный взгляд бледно-серых глаз.

— Это потрясающе! — прошептал хриплым голосом колдун, словно боялся, что звук его голоса разрушит замысловатую последовательность, в которую выстроились магические знаки.

— Что? — не понял Вульф.

Хельги посмотрел на рунные дощечки, а затем вновь взглянул на молодого князя и сказал на этот раз громче:

— Сейчас, когда я смотрю на руны или читаю заклинания, я вижу и чувствую совсем не то, что раньше. Мне кажется, что все эти годы я видел лишь горную вершину, увенчанную снежной шапкой и торчащую над покрывалом из облаков, не догадываясь, что скрывается внизу. Теперь я вижу всю гору во всей ее красе и могуществе, которое дремлет в ее недрах. Ведь каждая их этих рун, — он указал на лежащие на полу дощечки, — таит в себе столько неизведанного, что…

Колдун запнулся, ища подходящее слово. Вульф присел рядом с ним на корточки и спросил:

— Ты открыл в них что-то новое?

— Конечно! — воскликнул Хельги, — Я, признаться, считал себя умелым вардлоком. Но теперь я понял, сколько еще мне предстоит узнать. После того, как мы вернулись оттуда… — он многозначительно поднял брови, — … я успел научиться уже кое-чему.

— Например? — спросил Вульф.

— Гляди!

Хельги встал и протянул руку к небольшой скамье, стоящей у стены. Его пальцы начертили в воздухе две линии руны КЕНАЗ, которые вспыхнули алым пламенем и погасли. Вульф не сразу заметил огонь у стены. Он изумленно уставился на горящую скамью, не в силах вымолвить ни слова. Такого он никогда прежде не видел. Единственное колдовство, с которым он встречался в своей жизни, было гадание на рунах или жертвенной крови, знахарство и общение вардлока с духами и дисами, что происходило крайне редко.

— Ты видел это?! — закричал Хельги, хватая Вульфа за руку.

— Невероятно, — проговорил князь.

Погасив пламя водой из ведра, Хельги сказал:

— Эта руна может сделать много чего другого. Зависит от того, как ее начертить и какое заклинание сказать. А известно мне двадцать четыре руны! Теперь ты понимаешь, сколько всего можно узнать и сделать, если научиться использовать их всех! Это же безграничное знание!

Хельги почти кричал от возбуждения. Его блеклые от старости глаза горели огнем одержимости и безумной страсти, которые бушевали в нем, заставляя кричать и размахивать руками.

— Вот это по истине дар, который мог поднести людям лишь бог. Ты знаешь, Вульф, я вовсе не жалею о том, что я отдал за это знание!

Вульф нахмурился, глядя в очаг, и подумал: «Ты просто еще не знаешь, что ты отдал». А вслух он сказал: