Властелин колец. Две крепости

— Да ведь полурослики бывают только в детских сказках! А мы — то здесь, при свете дня, на зеленой земле.

— Можно быть и там, и здесь, — отвечал Арагорн. — Не нам, а тем, кто придет потом, складывать предания о нашем времени. Из зеленой земли родились все легенды, хоть ты и топчешь ее при свете дня…

— Надо спешить, повелитель, — не дослушав Арагорна, обратился всадник к Йомеру. — Отпустим чужеземцев или возьмем с собой?

— Уймись, Йотэйн. — Йомер перешёл на родной язык. — Оставьте нас одних. Собери йоред у тропы, скоро выступаем.

— Как ни странно то, что вы говорите, — обратился Йомер к Арагорну, — но это правда. Люди Рохана не лгут, поэтому их трудно обмануть. Но ведь вы сказали далеко не все. Мне нужно принять решение, а я знаю пока очень мало.

— Несколько недель назад я вышел из Имладриса, о котором говорилось в пророчестве, вместе с Боромиром, сыном Денетора, — ответил Арагорн. — Я шел помочь Минас Тириту в войне с Сауроном. У моих товарищей была другая задача. Сейчас о ней говорить ни к чему. А возглавлял отряд Гэндальф Серый.

Услышав это имя, Йомер помрачнел.

— Гэндальфа Серого знают у нас, — сказал он, — но наш правитель Теоден не хочет больше о нем слышать. Каждый раз вслед за его появлением происходили странные события. Кое — кто говорит, что Гэндальф — недобрый вестник. Да и то сказать: в прошлый раз после его прихода все пошло не так. До тех пор мы считали Сарумана другом, а Гэндальф предупредил, что в Изенгарде готовятся к войне. Он говорил, что сам еле спасся из Ортханка, и просил о помощи. Но Теоден не внял ему, только разрешил взять коня, и старик ушел. Король в гневе: Гэндальф выбрал самого лучшего коня во всей стране, это был наш драгоценный Сполох… Семь ночей назад конь вернулся, да только теперь он не признает ничьей руки.

— Значит, он нашел дорогу с Севера, — сказал Арагорн. — Там они расстались с Гэндальфом, и там вскоре Гэндальф погиб во мраке Мории.

— Это тяжелая утрата и для меня, и для многих других, — вздохнув, произнес Йомер. — Не для всех, правда…

— Боюсь, никому из вас не понять, что именно мы потеряли с его гибелью, — сказал Арагорн. — Но когда гибнут великие, малые приходят на их место. Я вел отряд через Лориен вниз по Великой Реке до водопадов Рэроса. Там пал Боромир. Убивших его орков уничтожили вы.

— Горестные вести! — воскликнул Йомер. — Великая потеря для Минас Тирита, да и для нас тоже. Достойный человек и отважный воин! Когда же это случилось?

— Сегодня четвертый день, как его нет, — ответил Арагорн.

— И вы с того самого дня преследуете орков пешком?

— Как видите, — ответил Арагорн.

— Вам больше подошло бы имя Странствующего Орла, — сказал Йомер. — Четвертый день еще не кончился, а вы уже прошли сорок пять лиг. Однако как же мне быть теперь? — помолчав, продолжал он. — Действительно, мы не воюем с Черной Страной, правда и то, что король внимает дурным советам; так что война не за горами. Мы не нарушим союза с Гондором. Под моей рукой — Восточные пределы Рохана, и я говорю за весь Остфолд. Мои люди и кони ушли за реку, здесь остались лишь дозоры.

— Так вы не платите дань Саурону? — подозрительно спросил Гимли.

— Нет, и никогда не бывать этому! — отвечал Йомер, гневно сверкнув глазами. — Я знаю об этих наветах. Темный Владыка как — то пытался купить у нас коней, но мы ему отказали. Тогда его орки стали красть лошадей, и всегда только черных, сегодня в табунах они редкость. С орками мы рассчитаемся, но сейчас главная опасность — Саруман. Он хочет поработить мою страну; ему служат и орки, и оборотни, и даже дикари. Его отряды перекрыли Гриву Рохана, мы окружены с востока и с запада. К тому же Саруман — могучий маг, он принимает любые обличья. Последнее время его видят то там, то здесь в образе старика в плаще с капюшоном. Боюсь у него есть сообщники не только в Изенгарде. Впрочем, сами увидите, когда придёте в королевские палаты. Провидение послало вас мне в час нужды и сомнений.

— Я пиду, как только смогу, — пообещал Арагорн.

— Прямо сейчас! Сыновья Йорла почтут за честь сражаться рядом с Наследником Элендила. Наши границы в огне, там война, я боюсь, что для нас она кончится плохо.