Властелин ее сердца

Розалин обернулась и увидела наводящую ужас огромную тень, нависшую над ней, и в то же мгновение темнота поглотила ее. Инстинктивно она издала протестующий возглас и подняла руки, чтобы схватить то, что накрывало ее голову. Это было что-то грубое, шершавое и пахло травой. Нет, сообразила она, не травой, зерном – ячменем.

Проклятое чудовище набросило ей на голову мешок!

Розалин сопротивлялась, пытаясь снять мешок с головы, и слишком поздно поняла свою ошибку. Она отпустила Роджера. Всего лишь на мгновение, но этого было достаточно. Чудовищная тень рявкнула какое-то приказание на гэльском, очевидно, относящееся к воину, державшему Роджера, и рука обхватила ее за талию. По крайней мере, она решила, что это рука, хотя это больше напоминало стальной крючок, а сама она играла роль рыбы! Она выдохнула, слишком шокированная, чтобы кричать.

Одним легким движением всадник оторвал Розалин от земли и не слишком нежно перебросил перед собой через колени. Ее ребра и желудок натолкнулись на каменные мускулы его бедер с такой силой, что воздух из легких вырвался со свистящим звуком.

Внезапно Розалин поняла, что происходит. Ее похищают. Страх пронзил ее, пробуждая все примитивные инстинкты. Бороться. Бежать. Жить. Она закричала и стала исступленно биться у похитителя на коленях, не принимая во внимание, что они ехали быстрее, чем ей когда-либо доводилось ездить. Она готова была свалиться на землю. Это было бы предпочтительнее.

Похититель отпустил грубое ругательство, понятное на любом языке, и его огромная рука накрыла ее ягодицы, чтобы крепче удерживать пленницу. Шок о того, что мужская рука оказалась на такой интимной части тела, заставил все ее мускулы напрячься. Розалин перестала дышать.

Рука в латной рукавице прижимала ее нежную плоть, и она чувствовала размер его ладони, длину каждого пальца. Он держал ее крепко, не грубо и не угрожающе, но все равно кровь в ее жилах стыла от ужаса.

– Не двигайся, – предупредил похититель тихим голосом по-английски, прозвучавшим угрожающе из-за хриплого гэльского акцента. – Ты ничем не поможешь мальчишке, если разобьешь свою голову о камни.

Роджер! Господи, он ведь прав. Как бы отчаянно ей ни хотелось освободиться, она не могла этого сделать, бросив Роджера.

Но не только слова варвара заставили Розалин прекратить борьбу. На нее также подействовало неожиданное ощущение части его тела, прижатой к ее животу. Огромная, твердая плоть, напомнившая ей, что для женщины может быть уготована участь гораздо худшая, чем похищение. Все ужасные рассказы, которые она слышала о шотландцах, пришли ей на ум в эту минуту. Насилие, пытки и бог знает какие отвратительные способы казни заполнили ее голову чудовищными образами и заставили подчиниться. На сей раз.

Что, черт побери, с ним происходит? Очевидно, Робби Бойд в последнее время не уделял внимания некоторым вопросам, если неистовое ерзание женщины – к тому же англичанки – оказалось достаточным, чтобы он возбудился.

Это было дьявольски неловко. Даже постыдно. Ему было страшно подумать, какое дерьмо он услышит от Максорли, если тот когда-нибудь узнает об этом. Эрик Максорли – Ястреб – всегда был готов поднять настроение во время трудных, опасных заданий Хайлендской гвардии, но Робби предпочитал, чтобы это было не за его счет. И вот Налетчик, который ненавидел все английское, может стать посмешищем, если узнают, что он возбудился, как мальчишка, из-за англичанки.

Шотландские женщины охотно бросались ему на шею, поэтому он никогда не подумывал, чтобы посмотреть в сторону южнее границы. Его репутация самого сильного мужичины в Шотландии, поддерживаемая Играми горцев, имела свои преимущества. За исключением Грегора Макгрегора, чье боевое прозвище Стрела подчеркивало его мастерское владение луком, а не репутацию самого красивого мужчины Шотландии, у Робби было больше поклонниц, чем у кого-либо другого. Кроме того, если бы он увидел привлекательную англичанку, а такого он не мог припомнить, стоило ей открыть рот, искра похоти непременно умерла бы мгновенно.

Дьявол. Женщина, лежавшая у него на коленях, наверняка уже в возрасте, как он первоначально заподозрил, и, судя по ее простому пледу, была одной из служанок Клиффорда.

Робби посмотрел на свою руку, все еще сжимавшую удивительно округлые и твердые ягодицы, частично прикрытые пледом и выглядывающие из-под пенькового мешка, который он позаимствовал из их добычи, чтобы надеть ей на голову, и нахмурился, размышляя: может быть, она и не так стара.

Пленница перестала сопротивляться – Бойд убрал руку. Ему хотелось сказать ей, что ее страхи необоснованны. Он не выносит насилия над женщинами, и помоги Бог тому из его людей, кто думает иначе. Но он сомневался, что она поверит ему. К тому же, как он выяснил в ходе этой войны, страх мог быть могущественным оружием. И если страх заставляет ее не шевелиться, пока он не избавится от нее, это того стоит. А Робби планировал сделать именно это – избавиться от нее, – как только они окажутся в безопасности.