Властелин Ада

— Я не могу оставаться надолго, — она качает головой. — Мне нужно… У меня есть… Я просто не могу, — она выглядит взволнованной. — Давай обменяемся номерами. Если ты отправишь текст, а сообщение не проходит, попробуй еще пару раз. То же самое и со звонками. Возможно, я не смогу перезвонить тебе незамедлительно. Я работаю допоздна.

— Чем ты занимаешься? — я не уверен, почему спрашиваю. Любопытно, я думаю.

— Я работаю в сфере обслуживания, — она не вдаётся в подробности. Я не давлю. В любом случае, это ничего не значит. Какое это, в конечном счёте, имеет значение? Её взгляд падает на свои туфли, которые так же поношены, как и её выцветшая рубашка. Ещё несколько стирок, и она начнёт выглядеть потрёпанной. Затем она поднимает глаза обратно к моим. Такие глубоко синего цвета, как в летний день. Такие большие и выразительные. Я не вижу никакой недоброжелательности. Я не вижу ничего аморального или злобного. Я вижу усталость. Я вижу печаль. Так много печали, что я поражён этим. — Я также работаю по ночам, — добавляет она, — с девяти до полуночи.

— У тебя есть выходные? — спрашиваю я, потому что, чёрт возьми, что у неё за расписание?!

— Я работаю уборщицей с понедельника по пятницу, а в закусочной — со вторника по воскресенье.

— Значит, нет? — я поднимаю брови. Это безумие!

Она пожимает плечами:

— Я делаю то, что должна.

Я хочу задать ей больше вопросов о её жизни. Я хочу знать больше. Я хочу найти причину, по которой она в том списке. Я хочу понять.

— Я здесь почти каждый вечер. Если ты серьёзно относишься к двенадцати шагам, к отказу от алкоголя, ты тоже должен быть здесь.

— Каждую ночь? — я поднимаю брови.

— Вначале, да, я бы рекомендовала это. Это всего лишь час или около того твоего времени. Тебе понадобится поддержка, Эдвард, — она достаёт телефон из своей сумочки. Он старый и примитивный. — Дай мне свой номер.

Я диктую его.

— Найт, к слову. Я предпочитаю, чтобы меня называли по фамилии, — Эдвард — звучит хреново. Людям трудно ассоциировать меня с этим именем.

Она кивает, всё ещё занятая своим телефоном. Моё устройство жужжит у меня в кармане.

— Это мой номер, — молвит Шеннон. — Позвони мне, если почувствуешь, что собираешься сорваться и снова напиться, — она сглатывает. — Я не могу обещать, что смогу перезвонить немедленно. Вот почему ты должен отдать предпочтение кому-нибудь другому, — она оглядывает комнату. Пытаясь найти кого-то.

— Я не хочу Мойру, — говорю я ей. — У нас всё будет хорошо, — вру я. В этой ситуации нет ничего хорошего. — У тебя всё получится, — добавляю я, солгав ещё немного. Шеннон Ньютон совсем не в порядке. Ничего хорошего в этом нет.

Она кивает один раз:

— Я не обижусь, если ты изменишь своё мнение обо мне.

В том-то и дело, что я меняю своё мнение. Я всё ещё не могу найти никаких признаков чего-либо плохого в этой женщине. Я бы хотел, но не могу.

— И ещё одно, — она корчит гримасу, — я не вожу машину. У меня даже нет машины. Я полагаюсь на общественный транспорт. Если мне придётся добираться до тебя, это может занять некоторое время. Я так понимаю, ты откуда-то отсюда?

Я киваю. Может быть, она потеряла права после аварии. После того, как она убила мужа Джеки. Я чувствую, как дрожь ползёт вверх по моему позвоночнику.

— Тогда ладно. Я увижу тебя на завтрашней встрече? — она поднимает брови.

— Да, — киваю я.

— Хорошо, — она мимолётно улыбается. Это только усиливает боль в её глазах. Затем она поворачивается и уходит. Она не оглядывается на меня.

Я в таком дерьме. Мне нужно выпить! Эта мысль заставляет меня смеяться, хотя это совсем не смешно.

5

Шеннон

На следующий день…

Моя смена длится уже три часа, когда в переднем кармане фартука начинает жужжать мой телефон. На мне длинные резиновые перчатки, и мои руки по запястья погружены в тёплую мыльную воду. Несмотря на то, что мой телефон почти никогда не звонит, я игнорирую его. Вероятно, кто-то попытается мне что-нибудь продать. Это единственные звонки, которые я получаю. Здесь им не повезёт. Я и так едва свожу концы с концами.

Джоанна толкает дверь на кухню.

— Ты почти закончила с тарелками? — спрашивает она, приподняв брови. — У нас осталось только две, а в закусочной всё ещё много людей, — она закатывает глаза. — Стив такой скряга.

Стив — владелец закусочной. Он отказывается заменять сломанный инвентарь. Нам приходится обходиться всё меньшим и меньшим количеством посуды и столового серебра. Стиву всё равно. Мы должны повторно использовать то, что у нас есть, два или три раза за смену.

— Цикл закончился две минуты назад, — говорю я ей. — Нужна ещё одна минута, чтобы посуда остыла, — я открываю дверку, и из неё валит пар. — Это ненадолго, — добавляю я.

— Оки-доки, я дам Тому знать, — отвечает Джоанна, исчезая за дверью. Она работает одновременно и официанткой, и менеджером. Том — шеф-повар и я использую этот термин в широком смысле. Если приготовление яичницы и бургеров делает человека шеф-поваром, то так тому и быть.